Готова поклясться мамиными крыльями! Я художник, я поехал(с) Рубенс Херов.
Примерно в середине августа Василиск лично обошел плантации конопли и велел "снимать урожай". Что он имел в виду под урожаем, никто не догадался, кроме, конечно же, Бартоломео. Киборг не любил торопить события. Он спокойно ел тушенку и ждал, что придумает бывший шеф контрразведки для переправки наркотиков в Империю. "Урожай" скосили и начали перерабатывать. Жизнь всех на вилле превратилась в кошмар. Круглые сутки по вилле сновали негры, пришедшие из лаборатории по переработке конопли за инструкциями. Исаак, который очень боялся негров, потребовал, чтобы его песочницу перенесли в безопасное место. Где-то через неделю из конопли получилось что-то, что никто не видел, но что Василиск тщательно охранял. Поздно ночью он сидел около склада и останавливал всякого, кто пытался пройти мимо. От таких окриков Гудериан, так и не привыкший к кубинским неудобствам, очень страдал и у него, естественно, пропадала всякая охота идти дальше, к ближайшим кустам.
Бартоломео понимал, что ему необходимо пробраться на склад и посмотреть, что там такое, но найти способ для этого мог только разве сам великий пакостник Дитрих.
- Гудериан, прекратите шляться по ночам мимо моего склада, - сказал однажды очень обиженный Василиск. - Я постоянно путаю вас с грабителями и могу в вас выстрелить.
- Попробуй только, выстрели, - сказал Гудериан, сверкая единственным глазом.
- Гудериан, вы идиот, - сказал подошедший Исаак. - Когда Василиск вас окликает, надо не материться и не бросать тяжелые предметы, а надо закричать каким-нибудь зверем: кошкой там, собакой...
Ободренный Гудериан так и сделал.
Ночью разбуженный Василиск вскочил и дико заорал:
- Стой, кто идет?
- Да так... - ответили ему из темноты.
- Что "да так"? - переспросил Василиск.
- Ничего, - сказали ему.
- Я говорю, идет-то кто? - вежливо поинтересовался Василиск.
- Надоел ты мне. Какая разница, кто идет? Ну там, кошки, собаки, тебе-то что? Из-за тебя человек уже неделю запором страдает.
- Так бы сразу и сказал, - успокоился тот.
Он лег спать и больше не отзывался ни на какие шорохи. Бартоломео вздохнул с облегчением - путь к складу был открыт.
Когда он отпиливал решетку, мимо склада, довольный, что хоть один раз ему не помешали, пробежал Гудериан, гордо поддерживая сползающие штаны. Забравшись на склад, Бартоломео огляделся по сторонам и не заметил ничего интересного. В углу стояла огромная бочка. Киборг со вздохом достал из кармана лом и совершенно равнодушно отбил крышку. Из бочки стал подниматься тяжелый запах. Василиск понимал, что чем больше он доставит наркотиков, тем лучше, и поэтому добросовестно наполнил цистерну доверху, применяя банановую кожуру, очистки колбасы и помои с кухни.
Бартоломео походил вокруг бочки, постучал по ней носком сапога и удовлетворенно чмокнул губами. Достав вилку, которой он любил ковырять тушенку, он подумал:
"Интересно, пробьет ли моя вилка эту бочку?"
Бартоломео любил действовать, и притом он был итальянским разведчиком, а у них, это знал даже Исаак, положено сначала делать, а потом уже думать.
Произведя ужасную отрыжку, от которой вздрогнул даже безмятежно спящий Василиск, Бартоломео злобно воткнул вилку в самый низ бочки. Ценный наркотик, выстраданный вампиром в течение трех месяцев, хлынул на пол. "Пропала вилка", - с сожалением подумал киборг. Итальянский разведчик не любил стоять в луже всякой гадости или чувствовать себя виноватым, поэтому он предпочел вытереть сапоги о пиджак спящего Василиска, почистить вилку о его брюки и удалиться.
Утром гнев вампира был безграничен. Он извергал страшные ругательства и ругал Дитриха.
Досталось всем, даже ни в чем не повинному Исааку. Тот сказал, что пусть Василиск к его песочнице больше не подходит.
Бартоломео, как ни в чем не бывало, ел тушенку. Сегодня у него был второй день рождения за последние три месяца. Сейчас он ест тушенку, но ровно через три минуты он бросит банку и продолжит свою тяжелую и опасную работу.
Бартоломео понимал, что ему необходимо пробраться на склад и посмотреть, что там такое, но найти способ для этого мог только разве сам великий пакостник Дитрих.
- Гудериан, прекратите шляться по ночам мимо моего склада, - сказал однажды очень обиженный Василиск. - Я постоянно путаю вас с грабителями и могу в вас выстрелить.
- Попробуй только, выстрели, - сказал Гудериан, сверкая единственным глазом.
- Гудериан, вы идиот, - сказал подошедший Исаак. - Когда Василиск вас окликает, надо не материться и не бросать тяжелые предметы, а надо закричать каким-нибудь зверем: кошкой там, собакой...
Ободренный Гудериан так и сделал.
Ночью разбуженный Василиск вскочил и дико заорал:
- Стой, кто идет?
- Да так... - ответили ему из темноты.
- Что "да так"? - переспросил Василиск.
- Ничего, - сказали ему.
- Я говорю, идет-то кто? - вежливо поинтересовался Василиск.
- Надоел ты мне. Какая разница, кто идет? Ну там, кошки, собаки, тебе-то что? Из-за тебя человек уже неделю запором страдает.
- Так бы сразу и сказал, - успокоился тот.
Он лег спать и больше не отзывался ни на какие шорохи. Бартоломео вздохнул с облегчением - путь к складу был открыт.
Когда он отпиливал решетку, мимо склада, довольный, что хоть один раз ему не помешали, пробежал Гудериан, гордо поддерживая сползающие штаны. Забравшись на склад, Бартоломео огляделся по сторонам и не заметил ничего интересного. В углу стояла огромная бочка. Киборг со вздохом достал из кармана лом и совершенно равнодушно отбил крышку. Из бочки стал подниматься тяжелый запах. Василиск понимал, что чем больше он доставит наркотиков, тем лучше, и поэтому добросовестно наполнил цистерну доверху, применяя банановую кожуру, очистки колбасы и помои с кухни.
Бартоломео походил вокруг бочки, постучал по ней носком сапога и удовлетворенно чмокнул губами. Достав вилку, которой он любил ковырять тушенку, он подумал:
"Интересно, пробьет ли моя вилка эту бочку?"
Бартоломео любил действовать, и притом он был итальянским разведчиком, а у них, это знал даже Исаак, положено сначала делать, а потом уже думать.
Произведя ужасную отрыжку, от которой вздрогнул даже безмятежно спящий Василиск, Бартоломео злобно воткнул вилку в самый низ бочки. Ценный наркотик, выстраданный вампиром в течение трех месяцев, хлынул на пол. "Пропала вилка", - с сожалением подумал киборг. Итальянский разведчик не любил стоять в луже всякой гадости или чувствовать себя виноватым, поэтому он предпочел вытереть сапоги о пиджак спящего Василиска, почистить вилку о его брюки и удалиться.
Утром гнев вампира был безграничен. Он извергал страшные ругательства и ругал Дитриха.
Досталось всем, даже ни в чем не повинному Исааку. Тот сказал, что пусть Василиск к его песочнице больше не подходит.
Бартоломео, как ни в чем не бывало, ел тушенку. Сегодня у него был второй день рождения за последние три месяца. Сейчас он ест тушенку, но ровно через три минуты он бросит банку и продолжит свою тяжелую и опасную работу.