Готова поклясться мамиными крыльями! Я художник, я поехал(с) Рубенс Херов.
читать дальшеI глава
За окном шёл дождь и рота гвардейцев, а в комнате было тепло от камина. Кардинал отвлёкся от созерцания пляшущих языков пламени на углях.
- Брат Пётр, Вас ещё не убили?
- Нет, мой Кардинал.
- Тогда налейте ещё вина.
Пётр покорно вздохнул и наполнил бокал Франческо венецианским вином. Кардинал полюбовался цветом напитка и спросил:
- А как дела на западном фронте?
- Воюют, - просто ответил Пётр.
- Как чувствует себя брат Бартоломео?
- Ему трудно, - печально сказал Пётр.
- Это очень хорошо. У меня есть для него новое задание.
А за окном шёл дождь и рота гвардейцев.
Низкий закопченный потолок венского кабачка был почти черным от сажи, стены были изрисованы богохульными сценами и пентаграммами. Кормили в кабачке не очень хорошо, поили еще хуже, но это не отпугивало его завсегдатаев. Отпугивало их другое.
С недавних пор в кабачок повадился заглядывать штандартенфюрер РКО Бартоломео Джепетто фон Икус. Вот и сейчас он сидел у дальнего столика, который был заставлен едой на семерых, а бутылками на восьмерых. Бартоломео был один и никого не ждал. Иногда ему становилось скучно, он вытаскивал из кармана револьвер с дарственной надписью "Брату Бартоломео от Марроканского Дьявола" и с меткостью истинного стрелка расстреливал затаившихся по углам тараканов.
- Развели тут! - орал он, - бардак!
И действительно, в кабачке был бардак. Пол был залит дешевым вином, заплёван и завален окурками. Создавалось впечатление, что каждый считал своим долгом если не наблевать на пол, то хотя бы плюнуть или что-нибудь пролить. То и дело, ступая по лужам и матерясь, проходили офицеры. За соседним столиком четверо в форме грязно приставали к смазливой официантке. Ей это нравилось, и она глупо хихикала. В углу, уткнувшись лицом в салат из кальмаров, валялся пьяный офицер без сапог, но в подтяжках. Иногда он начинал недовольно ворочаться и издавал громкие неприличные звуки. Два фронтовика, попивая шнапс у стойки, тихо разговаривали о событиях в Ордене. Каспар в компании двух девушек подозрительной наружности громко распинался о том, какой он молодец, и как хорошо он стреляет из пистолета. Бартоломео отпил из кружки большой глоток пива, поковырялся вилкой в банке тушенки и пристальным взором оглядел окружающую действительность разлагающейся Германии, изредка задерживая взгляд на некоторых выдающихся подробностях снующих между столиками официанток.
- Какие сволочи эти католики, - неожиданно для всех сказал Каспар,- я бы их всех ставил через одного и стрелял по очереди.
В помещении воцарилась тишина. Все посмотрели на Бартоломео. Икус выплюнул кусок тушенки, встал, и, опрокинув три столика, строевым шагом подошел к Многоликому.
- Свинья фашистская, - процедил он и влепил ему пощечину.
- Эй, я не совсем понимаю...- пролепетал оторопевший Каспар.
Бартоломео вышел из себя, и, схватив табуретку, обрушил ее на голову незадачливому трансу. Тот упал, и Икус начал злобно пинать его ногами.
- Я, киборг-разведчик HC-IIX, не позволю грязному немецкому псу оскорблять гордость Ватикана!
Посетители бросились разнимать дерущихся. Развеселившегося Икуса оттащили от стонущего Каспара и, чтобы успокоить, предложили выпить за Ватикан, за Папу.
- Да, - сказал Бартоломео, немного успокоившись. Он выпил кружку шнапса, рыжий немец с готовностью налил вторую, киборг выпил еще, и Нойманн стал ему неинтересен.
- Ну как же можно, - шепнул один из фронтовиков рыдающему Каспару, - при самом Бартоломео говорить такое о католиках, да еще и в таких выражениях! Я бы вас на его месте убил.
- Икус - добрая душа, - вздохнул второй фронтовик, - я помню три дня назад тут били имперского шпиона, так все били ногами, а Икус - нет.
- Добрейшее существо, - подтвердил первый фронтовик, и они вывели пострадавшего на свежий воздух.
Дуо, обнявшись с завсегдатаями, громко пел "Контра-мунди". Пьяный офицер поднял голову из салата, обвел зал мутным взглядом и восторженно заорал:
- Хайль Каин!
Весь зал вскочил, вскинув руки, стены задрожали от ответного рева:
- Зиг хайль!!!
А Бартоломео уже спал, снились ему голуби, Венеция и плацдарм, снилась ему Эстер, купающаяся с Астароше, а он подглядывал за ними из вентиляции. Сейчас он спит, но ровно через полчаса он проснется, чтобы продолжать свою нелегкую, нужную для Ватикана работу.
глава II "Мелкий пакостник"
В кабинете Ведьмы стоял сейф, в котором Хельга хранила дела на всех сотрудников Ордена. Она часто с любовью залезала в свой сейф за очередным делом, чтобы пополнить его, восстановить в памяти, просто полистать или привести в действие. Но последнее случалось редко, ибо Хельга, как истинный коллекционер, не любила расставаться с делами своих подопечных. Сейфы с делами были почти у всех сотрудников Ордена, кроме Бартоломео, но такого обширного собрания сочинений не было ни у кого, даже у самого Кэмпфера. Это было маленькое и невинное хобби Ведьмы, в её коллекции были все члены Ордена, Бартоломео и даже сам Каин.
Хельга фон Фогельвайде сидела у камина и листала дело Кукловода, Дитриха фон Лоэнгрина. Это было одно из самых объемных дел в её сейфе. Хельга насвистывала арию Мефистофеля из Фауста и перечитывала любимые строки. Мальчишка Дитрих был мелким пакостником. Если мальчику не удавалось досадить кому-нибудь, он считал прожитый день пропавшим. Если же получалось кому-нибудь нагадить, он засыпал спокойно, с доброй, счастливой улыбкой на лице. Любимая собачка, подаренная Дитриху Кэмпфером, которая жила в его кабинете, кусала офицеров за ноги, и поэтому всем приходилось ходить по Ордену в высоких сапогах.
Однажды Бартоломео имел неосторожность зайти в кабинет Дитриха в кедах и был злостно укушен за левую ногу. Собачку пришлось отравить. С тех пор они с Дитом стали злейшими врагами. Дитрих любил подкладывать кнопки на стулья, рисовать на спинах Нойманнов мелом неприличные слова, натягивать в темных коридорах сложные системы веревочек, споткнувшись о которые несчастная жертва в лучшем случае падала или обливалась водой, в худшем - получала по голове кирпичом. Особенной любовью сорванца пользовались ватерклозеты. Какие только гадости он не писал на дверях и стенах о членах Ордена, а иногда перерисовывал из французских бульварных журналов непристойные картинки. Под одной из таких картинок он подписал "это Катарина Сфорца". Исаак оскорбился и поручил ему же, Дитриху, выяснить, кто это сделал. Два месяца все в Ордене пресмыкались перед парнем, а Бартоломео даже придумал версию, чтобы оградить себя от подозрений, что это сделал имперский шпион.
В конце концов пострадал Бальтазар, который неосторожно выиграл у Дитриха в преферанс его новую секретаршу. Секретарши были второй страстью Лоэнгрина. Он то и дело увольнял одних и нанимал других, менялся секретаршами с Исааком, просил Хельгу подарить ему Сюзанну, но Хельга отказала. В Ордене Дитриха не любили, но побаивались. Кому же приятно видеть свое имя на стене сортира? Дитрих был злопамятный.
А сам Дит это время был занят делами. Острым ножом он вырезал на двери туалета надпись: "ДУО ИКУС -- ШПИОН И ВАТИКАНСКАЯ СВОЛОЧЬ". Удовлетворенно чмокнув, он дернул за веревочку и вышел. Потом тщательно вымыл руки и с чувством выполненного долга направился в свой кабинет. День обещал быть удачным.
В кабинете Кукловод открыл сейф, запертый на семь секретных замков и просунул голову внутрь. Вчера он повесил в сейфе табличку на итальянском языке: "Иатльянским разведчикам смареть заприщено!" Кто-то красным карандашом исправил ошибки и подписал: "Дитрих дурак". Парень достал итальяно-немецкий словарь, перевел и логически помыслил: "Кто-то исправил ошибки... значит кто-то залез в сейф... это не я... значит это ватиканский шпион... и плюс ко всему он лично знает меня. Следовательно, я его тоже знаю." Дит надолго задумался. Через полчаса он догадался поискать отпечатки пальцев. Еще через полчаса он их нашел. Видимо, ватиканский разведчик ел тушенку. Банка стояла тут же, в сейфе. "Здесь чувствуется работа Бартоломео. Интересно, что сказал бы Исаак?" Вздохнул.
С Бартоломео связываться не стоило, все равно что-нибудь придумает, еще и сам виноват окажешься. Это знали все. Кукловод еще раз вздохнул и достал из сейфа дело патера Вордсворта. За патером он следил давно и с интересом. Этот человек имел обширную женскую клиентуру. Патер бегал за любыми женщинами: старыми и молодыми, красивыми и не очень, замужними и наоборот, и женщины отвечали ему взаимностью, что Дитриха, которого женщины не любили, очень удивляло и даже сердило. "Зачем одному человеку столько женщин? Я понимаю, если бы они были, во-первых, секретаршами, во-вторых, у меня, а так... Наверное, он работает на чью-то разведку. Скорее всего, это не наша разведка. Следовательно, иностранная," Дитрих поднял палец вверх, - его надо пощупать..." Затем, позвонив Хельге, отдал распоряжение.
От сильного удара ноги дверь распахнулась, и в кабинет вошел хмурый Икус.
- Дит! Дай закурить!
"У Бартоломео кончились сигареты, - подумал Кукловод, протягивая портсигар с профилем фюрера, - значит он много курил. Много курят, когда думают, значит он много думал. Бартоломео просто так не думает, значит, он что-то замышляет." И Дит посмотрел в честные глаза Икуса.
- Как дела?
- Плохо.
"Я, как всегда, прав! Точно что-то замышляет! Надо его пощупать."
- Не хочешь ли кофе?
- Нет, - Бартоломео передернуло. - Лучше пива.
Дитрих нажал на кнопку, и вошла секретарша. Бартоломео ее раньше не видел.
- Новенькая?
- Да.
- А ничего, - одобрил Икус.
- Мне тоже нравится, - сказал польщенный Лоэнгрин. - Пива принеси, дорогая.
- Слушаюсь, герр Лоэнгрин.
Секретарша принесла пива и стала ждать дальнейших распоряжений.
- Можешь идти, - махнул рукой Кукловод.
Секретарша, разочарованно покачивая бедрами вышла. Бартоломео оторвал взгляд от двери и взял кружку с пивом.
- Садись, - предложил Дитрих, подставляя стул.
Бартоломео привычным жестом смахнул со стула кнопки и сел. "Заметил. Икуса на кнопки не возьмешь. Чувствуется рука Инквизиции." Глаза Бартоломео потеплели.
- Хорошее пиво, - сказал он.
"Темнит, сукин кот. Обмануть хочет. Нет, брат Бартоломео, не на того напал. А не сыграть ли мне с ним шутку? Что если ему очень тонко намекнуть, что им интересуется Катерина Сфорца?"
- Бартоломео! Да ведь вами интересуется Катерина Сфорца! - вскричал Кукловод.
Бартоломео поперхнулся. С Катериной он встречался всего один раз, и то на приеме у Франческо. Бартоломео был о себе высокого мнения, как о мужчине, но эта мысль никогда не приходила ему в голову. "Катерина Сфорца может стать ценным агентом. Надо запросить центр." Бартоломео встал и высморкался в занавеску. "Клюнет или нет?"
Икус посмотрел в окно.
- Какие ножки у этой крошки! - сказал он стихами, - Смотри, Дит.
Мальчишка достал из стола цейсовский бинокль и пошел к Бартоломео. Минуту они молчали. За это время Икус успел обдумать слова Кукловода, а Кукловод догадался, что киборг его отвлек. "Водит за нос," - подумал он и ловко перевел разговор в другое русло.
- Послушай, Бартоломоео, у тебя такие обширные связи. Не мог бы ты достать умненькую собачку с острыми зубами?
- Могу.
"Этот все может."
Икус часто обещал что-либо Дитриху, как, впрочем, и всем остальным, но никогда ничего не делал. Бартоломео стрельнул еще парочку сигарет, механически сунул лежащее на столе дело под мышку и направился к выходу. Дитрих бросился к столу и резко открыл верхний ящик. Около самой двери в десяти сантиметрах от пола натянулась бельевая веревка. Икус резко перепрыгнул через нее, и, сказав "До свидания", скрылся за дверью.
"Профессионал!"
Да, Бартоломео был профессионалом. Он не стал листать украденное дело в коридоре, как поступил бы на его месте имперский шпион, а выбрал самое укромное место в Ордене. Войдя в ватерклозет Бартоломео обнаружил свежую надпись "ДУО ИКУС -- ШПИОН И ВАТИКАНСКАЯ СВОЛОЧЬ". Икус старательно зачеркнул слово "ШПИОН" и надписал "РАЗВЕДЧИК", а внизу приписал "ДИТРИХ - ТОЖЕ СКОТИНА". Здесь же он пролистал дело патера Вордсворта. В голове его начал созревать еще неясный, но уже план.
глава III "Я требую кофе и Исаака!"
Когда Мельхиор включил киборга, был уже конец рабочего дня.
Икус вышел на улицу, вынул пачку папирос и прикурил у часового. Чеканя шаг, прошла рота гвардейцев, проехал бронетранспортер, обдав Бартоломео брызгами. "Скоты, - подумал киборг,- нажрались и разъезжают. Вас бы на фронт, вшей кормить..." При слове "кормить" Бартоломео захотелось тушенки.
Он притушил папиросу, сунул ее назад в пачку. Сплюнул два раза под ноги и решил сходить в ресторан. Шагая по вечерней Вене, Икус думал о разных неприятных вещах.
Во-первых, кончались паипросы, и их приходилось экономить. Во-вторых, интересно, какую информацию он может получить от Катерины Сфорца, и разрешит ли центр контакт. И, наконец, радистка Бартоломео внезапно заболела и просилась домой, к мужу. Обо всех трех вещах следовало сообщить центру. А на связь с центром Икус выходить не любил. От грустных мыслей киборга отвлекла группа молодых разряженных женщин, которые, громко хихикая, курили на углу и смотрели в его сторону. "Шлюхи" - подумал Икус.
"Икус" - подумали шлюхи.
- Икус! А не в ресторан ли ты идешь? - спросила одна из них, кокетливо поправляя прическу
- Пойдем, - сказал галантный Бартоломео и взял ее под руку.
Имперский агент 008, которому обычно поручались самые трудные дела, был заброшен в Вену, чтобы выяснить, что там забыл ватиканский агент Дуо Икус, а заодно попытаться перевербовать его. Агенту такие дела были привычны. Как раз на днях он перевербовал немецкого шпиона, который работал секретарем Катерины в Италии. Бартоломео тоже представлялся агенту легкой добычей. За два дня агент 008 сумел выследить Икуса и собрать на него настолько обширное досье, что этому позавидовала бы сама Хельга. Агент 008 следил за Икусом от самого замка. Когда киборг вошел со своей дамой в ресторан, агент слез с велосипеда и прицепил его замком к урне. Всунув швейцару хрустящую бумажку, он закурил сигару и вошел в зал. Выбрав столик около Бартоломео, агент сел, положил ноги на стол и щелкнул пальцами:
- Бармен! Пинту крови!
Двое около сцены, где, высоко подкидывая прелестные ножки, танцевали канкан, переглянулись.
- По-моему, это имперский агент, - шепнул один. - Слишком нахальный. Запиши на всякий случай его фамилию.
Второй, более увлеченный девочками из варьете, чем какими-то имперскими агентами, механически кивнул и заорал:
- Бис!!!
Бартоломео, обняв свою подругу, держал в руке стакан водки и увлеченно читал ей романические стихи в своем переводе. Сидящий рядом седой генерал пытался явно придуманными рассказами о своих похождениях на фронте очаровать молодую девушку и временами заглушал Икуса. Икус уже несколько раз недовольно глядел в его сторону, но из уважения к сединам ругаться не стал. Агент 008 достал зажигалку, сделал 3 фотоснимка и прикурил.
- Вот вылезу из окопа на бруствер, - хриплым пьяным голосом вещал надоевший всем генерал, - а по полю партизаны. Пули вокруг свищут, а я саблю наголо, ору "заряжай", а по мне из пулемета - тра-та-та.
Громкий хохот подвыпивших посетителей у окна перекрыл его слова:
- Совсем заврался старый осел!
Генерал оглянулся и понял что смеются над ним. Он выхватил саблю.
- Это ты, тыловая крыса, меня, боевого генерала...
- Господа! Успокойтесь! - вскричал конферансье на сцене. - Мы все защитники фюрера и Великого Ордена, и в тылу и на фронте.
Бартоломео, вытащивший из кармана кастет, не смог успокоиться и излил свои гнев на официанта:
- Почему пиво разбавлено?
- Но ведь вы его даже не пробовали, господин штандартенфюрер!
- Молчать! - и Бартоломео вмазал официанту кастетом. Он не любил доставать кастет просто так. Официант перелетел через столик генерала и упал на колени его дамы. Дама завизжала, как поросенок, из которого хозяин решил сделать жаркое. Генерал снова вскочил.
- Это ты, тыловая крыса, меня, боевого генерала... И в ярости схватил официанта и тоже вмазал. Официант въехал головой в живот только вошедшему гостю. Тот согнулся пополам и заорал:
- Наших бьют!
Кто-то кинулся на генерала, фронтовики встали на защиту, и завязалась обычная драка. Как всегда, Бартоломео был не при чем. Он спрятал кастет и достал браунинг с дарственной надписью "Штандартенфюреру фон Икусу от любимого фюрера". Заорав "наших бьют", Икус открыл огонь по люстрам. Девочки из варьете с визгом разбежались. Конферансье стащили со сцены и начали топтать ногами. Его визг был еще более душераздирающим, чем у генеральской дамы.. Генерал размахивал саблей и кричал:
- Это вы, тыловые крысы, меня, боевого генерала...
Когда у Икуса кончились патроны, ни одна люстра уже не светила. Икус закричал:
- Прекратить драку! - и бросился разнимать спорщиков.
Послышался звон разбитой посуды и сдавленный вопль, как будто кому-то попали по голове бутылкой.
- Полиция! - раздался крик.
Приехавшие полицейские начали с того, что выпустили по обойме поверх голов дерущихся. Беснующаяся толпа постепенно успокаивалась. Тех, кто не успокаивался, успокаивали. Зажгли свет. Затем вошел обер-лейтенант.
- Спокойно! Всем оставаться на своих местах!
И всех забрали. Вынесли трупы. Среди погибших оказался и агент 008. Ему случайно попали по голове бутылкой из-под шампанского. Так закончил свою карьеру знаменитый агент. Всех арестованных погрузили по машинам и развезли по разным полицейским участкам. Икус и боевой генерал попали в одну машину. Генерал не унимался:
- Это вы, тыловые крысы, меня, боевого генерала...
- Дайте ему по голове, - равнодушно сказал Бартоломео.
Каспар с удовольствием исполнил просьбу. Генерал изумленно замолчал. Скоро они подъехали к полицейскому участку. Киборга посадили в камеру. Немного походив из угла в угол, он начал выбивать на стене надпись "ЗДЕСЬ БЫЛ ДУО ИКУС", но его прервали.
- Арестованный Бартоломео, на выход.
Хмурый конвоир с перевязанной щекой отвел его в кабинет на допрос. За столом сидел обрюзгший майор и пил кофе.
- Имя?
- Бартоломео.
- Может ты и Бартоломео, а может и не Бартоломео. Кто тебя знает? Может ты - итальянский шпион?
Икус подошел ближе и сел.
- Слушай, майор, не возникай, я в геноцид моде страшен.
Майор, не ожидавший такого нахальства, разинул рот. А киборг издевательским тоном продолжал:
- Ты мне сейчас кофейку обеспечь, а потом позвони моему другу Кэмпферу, а иначе я могу и морду твою свинскую набить...
Икус еще бы долго изгалялся, полицию он не любил равно как и его создатель Джепетто Гарибальди, но майор вдруг стукнул кулаком по столу, так, что подпрыгнула чашечка с кофе, и заорал:
- Молчать!!!
- Не ори, - попросил Бартоломео.
- Встать, когда разговариваешь с офицером!
Киборг был спокоен как дохлый лев.
- Я, штандартенфюрер СС фон Икус, - по слогам произнес он, - не люблю, когда в моем присутствии орут всякие мерзавцы. Я требую кофе и Исаака, иначе объявляю голодовку сроком на 200 дней. Неужели ваша дурная голова не в состоянии понять, что надо позвонить моему любимому другу детства Кэмпферу, и я, наконец, больше не буду иметь удовольствие видеть вашу гнусную рожу?
Завернув такую блестящую фразу, Икус про себя порадовался и гордо улыбнулся. Майор позеленел от злости.
- Молчать!!!
Киборгу майор совсем перестал нравиться, он собрался дать обнаглевшему полицейскому в зубы и дал. Конвоиры бросились к Бартоломео, но опоздали. Майор ударился в висящий на стене портрет фюрера в полный рост, портрет упал. Икус, отбросив конвоиров, гневно закричал:
- Оскорблять моего любимого фюрера! Да я теперь сам не уйду отсюда, не начистив ваши легавые морды!
С большим трудом разбушевавшегося киборга водворили обратно в камеру. Бартоломео долго буянил, бил каблуками в дверь, ругался на неизвестном языке, потом немного успокоился и запел:
- Замучен в тяжелой неволе...
Очнувшийся майор нервно почесал в затылке, где от удара о портрет фюрера вздулась огромная шишка. "Чертов портрет, теперь месяц болеть будет, не портрет, а сплошное недоразумение". Майор походил по кабинету. Как бы чего не случилось... Исаак шутить не любит... Может все-таки позвонить... на всякий случай... И он позвонил Кэмпферу. Панцер Магир сказал "ну-ну" и положил трубку. Майор, пожелтевший от страха, не знал, куда деваться. Он ходил из угла в угол, изредка посматривая на злополучный портрет Фюрера и потирая шишку на голове. Через полчаса приехал сытый и добродушный Кэмпфер.
- Какой Бартоломео? А, друг моего детства... Так что же вы его сразу не отпустили?
- Что вы, герр Кэмпфер! А вдруг он - итальянский шпион?
Исаак загадочно улыбнулся. Они спустились в подвал к Икусу. Майор резко постучал в закрытую дверь, за которой Бартоломео горланил очередную песню. Киборг ответил коротко, тремя словами. Майор долго и униженно умолял Бартоломео извинить его, глупого легавого кретина, и через полчаса киборг его простил. Он вышел из камеры и, не обращая внимания на стоявшего на коленях майора, сердечно поздоровался с Исааком. Старые друзья обнялись, вспомнили детство. Киборг пожаловался, что его здесь обижали и плохо кормили. Майор от стыда желал провалиться сквозь землю. Исаак и Икус вышли.
- Бартоломео, как же Вас угораздило попасть в этот гадюшник?
- Так получилось. Был в ресторане с одной... Ну вы ее не знаете... Тут вдруг драка, а разве прилично, когда при даме драка? Полез разнимать. Никогда, дружище, не разнимайте дерущихся. Неблагодарные скоты!
Голос киборга звенел от поддельного негодования. "Бартоломео, - улыбался Исаак, - столько живет в Австрии, а до сих пор не научился нормально говорить по-немецки. И откуда у него этот ужасный акцент? Нет, пока Бартоломео трезв, с ним просто противно разговаривать. Вот когда выпьет, да, он говорит идеально. Пожалуй надо выпить."
- Кстати, Дуо...
Они переглянулись.
- Что за вопрос!
"Друзья детства" понимали друг друга с полуслова. Кэмпфер взял киборга под руку, и они направились в ближайший ресторан.
Глава .. четвёртая. "Как размножаются ёжики"
В Ордене уже третий час длилось совещание. За длинным столом восседали высшие чины Ордена. Под портретом великого Фюрера сидел сам великий Фюрер, грустный и задумчивый. На него никто не обращал внимания. Обсуждалось два вопроса: почему потерпели поражение с итальянцами, и как бы напроситься к Бартоломео на день рождения.
- Мало танков, - гундосил Каспар.
"А в штабе одни придурки" - думала всезнающая Хельга.
читать дальше- Мало воздушных кораблей...
Мельхиор встал, прокашлялся, высморкался в зеленый носовой платок и прохрипел:
- Господа! Мы потерпели поражение не из-за того, что было мало танков и дирижаблей, которых у нас, слава Богу, хватает, а из-за наглости партизан. Командующему немецкими войсками они подложили, извиняюсь, на сидение ежика...
Все оживились.
- Да, да, господа! Ёжика! Вследствие этого командующий упал со стула и получил ранение. И без мудрого руководства немецкие солдаты, - Мельхиор вытер слезу, - не знали, куда стрелять.
Дитрих мерзко ухмыльнулся. Это по его приказу подложили ежика. Шутка удалась.
- Так! - сказал Каин.
Воцарилась тишина. "Почему я импотент?" - горько подумал Фюрер и заёрзал на стуле опухшим задом. Через несколько секунд умному Бальтазару случайно пришла в голову мысль.
- Надо уничтожить партизан, и мы захватим Италию.
- Не проще ли уничтожить ежиков? - предложил Мельхиор.
- Так! - сказал Каин.
Все снова замолчали. "Ну почему же я импотент?" - страдал великий фюрер.
- Надо вывезти всех ежиков из Италии, - глубокомысленно сказал Каспар.
- И тогда в Италии нарушится биологическое равновесие, - подхватил Мельхиор,- и партизаны перемрут с голоду.
- Гениально! - восхитился подхалим Дитрих. - И мы тогда покажем католикам еще один "Тихий шум".
- Так!
Каин поднялся, обошел стол, встал за спиной Исаака и похлопал его по плечу. "Господи! Ну почему же я импотент? Почему не он, не Кукловод, а именно я?" И фюрер пошёл в свою регенерационную камеру. Все проводили его сочувствующими взглядами. Дверь за Каином закрылась. Разговор возобновился.
- Предлагаю закодировать операцию словом "Игельс", - предложил Мельхиор.
- Я за, - сказал Исаак, которому было все равно.
- Касси, - попросила Хельга, - доставайте.
Каспар достал из-за пазухи бутылку коньяка и разлил в рюмочки. Хватило на всех, а то, что осталось, Каспар вылил себе в рот.
- Предлагаю выпить за операцию "Игельс"!
Дверь со скрипом отворилась, и в комнату ворвался Бартоломео. Все тут же осели. Икус услышал только несколько последних слов. "Скрывают," - подумал он и решил сделать вид, что он просто так зашел. Бартоломео подошел к сейфу, достал отмычки и в гробовой тишине вскрыл его. Он копался минут пять, но ничего нового не нашел. "Бездельники," - подумал Икус и с шумом захлопнул дверцу.
- Бартоломео, - послышался осторожный голос Мельхиора, у которого недавно пропала половина доклада фюреру, а вторая половина оказалась сильно испачканной, - когда берете документики из сейфа, возвращайте обратно и не пачкайте, пожалуйста.
- Нужны мне ваши документы, - обиделся Бартоломео,- у меня своих хватает.
Он подошел к столу, отнял у Дитриха рюмку коньяка и провозгласил:
- За моего любимого фюрера!
С недовольными лицами все выпили. Обделенный Дитрих обиженно посопел, достал бутылку шнапса и отхлебнул прямо из горлышка.
- Хайль!- и Бартоломео вышел.
От шнапса Дитриха передернуло и он подумал: "Яка гарна горилка!"
- На чем мы остановились? - спросил он, вытирая рот рукавом мундира.
- На операции "Игельс",- сказала Хельга.
Дверь снова внезапно приотворилась, и в нее просунулась довольная физиономия Бартоломео.
- Да, господа, когда я вошел, забыл поздороваться.
- Здравствуй, здравствуй, - сказал вежливо Исаак.
Бартоломео еще раз закрыл дверь и ушел. Подслушивать под дверью он считал ниже своего достоинства. Хельга встала, обошла стол и выглянула за дверь. Убедившись, что Икус ушел, она оглядела своих соратников и, прищурившись, спросила:
- Кстати, господа, о киборге: как попасть к нему на день рождения?
- Предлагаю на халяву, - сказал Дитрих, - заодно и подарок покупать не надо.
Мельхиор взял из хрустальной вазы большое красное яблоко, с хрустом откусил половину, и, жуя, сказал:
- У меня на складе завалялся маленький списанный бронетранспортерчик человек на десять-двенадцать. Поедем на нем, а потом подарим Бартоломео. Все равно выбрасывать.
Все потянулись за яблоками.
- А как назад? - спросила Хельга.
- Назад нас отвезут.
Они еще немного посплетничали. Дитрих похвалился новой секретаршей, разговор зашел о женщинах, перекинулся на французскую порнографию, а потом у каждого нашлись свои дела.
глава V. "Дело патера Вордсворта"
Засунув руки в карманы, Икус шел по коридору. Его настроение было на редкость веселым, что случалось с ним редко. Центр наконец-то ответил на его запросы, прислал посылку с папиросами и вскоре обещал прислать новую радистку. Из-за двери с надписью "ГЕСТАПО" доносились жалобные стенания, словно за этой дверью кому-то дали в нос. "Страшный кабинет, - подумал Икус,- здесь постоянно кого-то бьют." Дверь со скрипом отворилась, и Бартоломео увидел своего хорошего друга Исаака.
читать дальше- А, Бартоломео! - глаза Исаака радостно засверкали, - ты-то мне как раз и нужен. Вопросик есть. Столица Италии из трёх букв. А?
- Х.. знает.
- Подходит. - Исаак вписал.
- Кого бьем? - спросил Бартоломео, прикуривая.
- Есть тут один. Некто патер Вордсворт.
Они вошли в кабинет. Два плотных дюжих гестаповца методично избивали человека в рясе. На лице человека застыло покорное благочестивое выражение.
- В чем тебя обвиняют, скотина? - орал гестаповец, - за что тебя взяли? Где твое дело?
- Вот, - сказал Исаак,- Каин дал распоряжение пощупать, а дело потеряли. А этот гад не сознается, в чем виноват.
- В чем тебя обвиняют? - хором надрывались гестаповцы.
Патер молчал. Бартоломео вспомнил про дело этого патера, которое он когда-то где-то видел.
- Отдай его мне, Исаак,- попросил он.
- Зачем тебе эта католическая свинья?
- На Дитриха похож.
кэмпфер захохотал. Гестаповцы доставили Вордсворта в кабинет Бартоломео. Патер стоял по стойке "смирно". Бартоломео присел на край раскладушки.
- Садитесь.
- Спасибо, я постою.
- Садитесь, черт вас возьми!
Патер Вордсворт устало опустился на табуретку.
- Чаю хотите? - спросил Икус и налил ему стакан холодного чая.
Они говорили около получаса. Киборгу патер понравился. Вордсворт, без сомнения, был умен, а его размышления о женщинах привели Икуса в восторг.
- Все это хорошо, - сказал Бартоломео, - А все-таки, патер, на кого вы работаете?
- Господин штандартенфюрер! Я готов работать на кого угодно и, честное слово, я ни в чем не виноват.
- Прекрасно, - сказал Бартоломео,- вы будете работать на меня. Он достал папку с надписью "Дело N 148". - Это я взял у гестапо ваше дело. Прочитайте!
Патер посмотрел дело. Дойдя до места, где его обвиняли в работе на чью-то разведку, он удивленно приподнял брови.
- И с чего они взяли, что я на кого-то работаю? Ведь это же ерунда!
- Теперь вы работаете на меня, - напомнил Бартоломео.
- Да, да, конечно.
- Патер, а зачем вам так много женщин?
- Это мои прихожане, - потупил очи патер Вордсворт, - вернее, прихожанки.
- А сколько вам лет?
- Зимой будет сорок два.
- А почему вы до сих пор не женитесь?
Патер Вордсворт смущенно покраснел.
- Я еще молод, чтобы думать о женщинах.
Бартоломео повертел в руке карандаш и выписал пропуск.
- Вы свободны. Когда понадобитесь, я вас найду. Если кто будет приставать, ссылайтесь на меня, я им морду набью, они меня знают.
Патер долго благодарил киборга и, не веря еще, что он наконец-то свободен, ушел. Бартоломео потянулся, зевнул и лег на раскладушку. В его голове созревал колоссальный план. Он задремал. Вдруг в кабинет ворвался Исаак.
- Ты что, его отпустил?
- Кого? - сонно спросил киборг.
- Этого патера вонючего...
- Он раскололся, - сказал великолепный Бартоломео,- и даже согласился стать моим агентом.
Магир уважительно посмотрел на киборга.
- Да, Икус, однако, умеешь ты работать с людьми.
Они попили чаю. Исаак рассказал пару новых хамских проделок Дитриха и посоветовал остерегаться садиться на второй от двери унитаз. Так они просидели до конца рабочего дня.
глава шостая. "День Рождения Бартоломео"
Икуса сделали в феврале. В прошлом году на День Рождения он пригласил одну Хельгу, но по гнусной
инициативе Дитриха, к нему домой заявилась вся верхушка Ордена, которая считала своим долгом поздравить его с праздником, и каждый, как бы издеваясь, дарил то портрет Кардинала, то инквизиторские нашивки, то полное собрание сочинений Сунао Ёсиды на японском языке, а Дитрих даже
сподобился подарить свою старую секретаршу. Этого киборг ему простить не смог, секретаршу он тут же вручил Каспару, который за это подмешал Лоэнгрину в нарзан немного пургену.
читать дальшеОдин только добрый и интеллигентный Исаак преподнес Бартоломео подшивку французской порнографии доармагеддоновского периода.
Все было бы хорошо, если бы офицеры не укушались до свинского состояния и не загадили Икусу всю квартиру. Ему было не жалко разбитой люстры, сервиза, поломанной мебели, но это было дело
принципа, и на этот раз Икус приглашать никого не стал. Он со всех сторон обдумал свое положение и предусмотрительно решил отметить день рождения на даче в обществе патера Вордсворта и его прихожанок, скрывшись тем самым от непрошенных гостей.
Стол поставили формой "II". Довольный киборг щедро раздавал указания, и хотя его никто не слушал, чувствовал себя большим начальником. Агентура патера Вордсворта, одетая в белые переднички, хлопотала на кухне, накрывала на стол, с восторгом ловила каждое слово штандартенфюрера. Имперский агент,
загримированный под женщину и тоже в белом передничке, кропотливо маскировал по углам микрофоны. Сердце его пело. Он, наконец-то, вышел на самого Бартоломео.
Автобус с женщинами приехал всего три часа назад. Любопытные женские лица выглядывали из окон автобуса на вышедшего им на встречу Икуса. Он был в халате, распахнутом на гладкой мускулистой груди, на его голове была натянута сеточка. Зачем, киборг не знал, но он видел точно такую же у Кэмпфера.
Сегодня Икус снова принимал ванну.
Патер Вордсворт вылез из кабины и отдал честь.
- Сколько? - спросил Икус, бросая быстрый взгляд на автобус.
- Двадцать две.
- Совпадение, - порадовался Икус.
- Двадцать проверенных агентов и две новеньких, - сказал патер Вордсворт, улыбаясь.
- Командуйте, - разрешил Икус.
Патер Ворсдворт набрал полную грудь воздуха и заорал:
- В одну шеренгу становись!
- Становись, становись... - отозвалось эхо, и в кустах что-то зашуршало.
Женщины, хихикая и переговариваясь, вылезли из автобуса, и через двадцать минут патеру удалось их построить.
Икус сказал:
- На первый, второй рассчитайсь! Первые номера - на кухню, вторые - накрывать на стол.
Женщины сновали туда-сюда, а Икус и патер играли в подкидного дурака на щелбаны. Когда все было накрыто, киборг сел во главе стола, а патер Вордсворт оправил белую манишку и поднял бокал шампанского.
Внезапно во дворе заурчал мотор. Икус посмотрел в окно. Из подъехавшего бронетранспортера вылезал Кэмпфер. Дача была оцеплена. Мафусаилы сидели на всех деревьях, в кустах, на крыше и в других интересных местах. Практичный Мельхиор хотел застигнуть Икуса врасплох и еще за неделю приказал окружить дачу. Из бронетранспортера выползли Каспар и Дитрих, и Икус смачно плюнул на только-что вымытый пол. Дитрих, уже порядочно набравшийся (по дороге они заехали в женский концлагерь, и комендант угостил их наливочкой), убеждал Мельхиора, что киборгу будет в три раза приятней, если бронетранспортер заедет прямо в дом.
Икус умел сдерживать свои чувства.
- Заразы!!!
Он схватил бутылку шампанского и метнул в сервант. Посыпались осколки.
- Я тоже не люблю шампанское, - сказал подошедший Исаак. Офицеры весело рассаживались за столом, обнимая прихожанок патера Вордсворта. Дитрих потянулся за гусем с яблоками и опрокинул канистру с квасом.
Исаак поднес Икусу букет красных роз.
- Предлагаю, - заорал Каспар, - выпить за истинного патриота Ордена, штандартенфюрера СС фон Икуса!
- Хайль Икус! - закричали гости.
Мрачный Икус один за другим кушал из большого серебряного блюда пельмени.
Мельхиор привстал, потянулся за куском торта. Дитрих подложил ему большую кнопку. Мельхиор подскочил до потолка и приземлился на стол, опрокинув на Каспара трехлитровую банку с майонезом. Не растерявшийся Каспар, не разобрав, кто это сделал, дал в нос сидящему рядом Василиску. Тот опрокинулся вместе с креслом.
Киборг наливал Кэмпферу очередную стопку коньяка.
Опрокинутый Василиск подполз к столу и попытался встать. Вставая, он зацепился головой за ногу Дитриха, который произносил тост, и приподнял его над столом. Дитрих, ничего не понимая, закричал "на помощь!" и упал на стол. Женщины зашлись от смеха.
Кэмпфер наливал Икусу очередную стопку коньяка.
Дитрих, угодивший лицом в блюдо с карпами, пытался доказать ничего не понимающим рыбам превосходство Каина и агитировал записываться в Розенкройц.
Укушавшийся Каспар, шатаясь, подошел к Икусу и стал поздравлять его с днем рождения.
- Я восхищаюсь вами, господин штандартенфюрер! Вы - мой идеал контрразведчика!
Они выпили на брудершафт.
Исаак, которому понравилась сидящая рядом блондинка, посмотрел на часы и сказал:
- По-моему, нам пора спать.
Каспар встал и покачал перед носом киборга указательным пальцем:
- А все-таки, Бартоломео, вы большая свинья, пытались от нас скрыться на даче...
- Извинись! - возмутился Василиск и влепил Каспару пощечину.
Пьяный Дитрих обходил стол и по очереди пытался завести знакомство с женщинами. От него несло водкой и чесноком, и женщины с отвращением отталкивали его. Имперский агент спрятался от Дитриха под столом.
Не солоно хлебавши, Дитрих сел рядом с патером Ворсвортом.
- Д-дитрих, - сказал он, протягивая потную ладонь. Они познакомились и выпили. Закусили. Еще выпили. Вскоре патер Ворсдворт, подтягивая в терцию с Дитрихом, запел.
Василиск и Хельга затеяли преферанс. Пулю писали мелом на полу. Хельга проигрывала и ругалась. Вокруг них столпилось большинство женщин, они с азартом наблюдали за игрой и подсказывали незадачливой фон Фогельвайде.
Каспару стало плохо, он залез под стол и заснул, потеснив имперского агента.
Бартоломео вспомнил, что сегодня у него день рождения. Он с отвращением оглядел зал и понял, что праздник испорчен.
"Их бы собрать всех гадов где-нибудь... Только не на моей даче... И запалить фитиль у яшика с динамитом..." - устало подумал киборг.
Он плюнул в Дитриха, прихватил с собой бутылку портвейна и направился в туалет отдохнуть от вульгарного шума.
Из-за стола вылез имперский агент и по-пластунски пополз в том же направлении.
Туалет Икуса был отделан альбионским кафелем. Рядом с бассейном стоял лазуритовый унитаз. Дуо присел, подпер щеку кулаком и задумался.
"Черт возьми, кругом одни жиды!" И тут ему пришла в голову мысль поздравить центр со своим днем рождения. Бартоломео попытался вспомнить, куда он прошлый раз засунул рацию. Ни под умывальником, ни в бачке он ее не нашел. Зато в самом унитазе обнаружил нечто похожее. По крайней мере, это нечто было со знаком качества.
"Феликсу от Юстаса.
Совершенно секретно, - передавал Бартломео открытым текстом, - поздравляю со своим днем рождения, желаю счастья в труде и в личной жизни.
Юстас."
Центр не отвечал.
"Заснули они там что ли?" - подумал Бартоломео и повторил сообщение.
Было похоже, что в центре уже отметили день рождения, надрались и спят. Икус огорчился, что там надрались без него, и выключил рацию.
"Понавешали тут!" - он дернул за веревочку, бачок заурчал. Имперский агент за дверью сменил кассету. Неудовлетворенный Икус пнул дверь ногой, дверь ударила агента по носу, и киборг, забыв бутылку портвейна, пошел к столу.
Агент, потирая распухший нос, вошел в туалет.
"Где он прячет рацию?"
Агент стал искать и нашел бутылку портвейна.
Дитрих, напоив патера Вордсворта так, что тот упал под стол, привязал его шнурки к ножке стола и, потирая руки, по привычке пошел в туалет. В туалете имперский агент пил портвейн.
- П-Пардон, мадам, - сказал Дитрих, закрыл дверь и тупо уставился на букву "М".
"У Икуса перепутаны таблички на дверях. На женском туалете висит табличка "М". Тут надо подумать. Что скажет по этому поводу Исаак?"
Задумчивый Дитрих взвесил все "за" и "против", загнул три пальца и поменял таблички. Потом подумал, что сделал доброе дело, и поменял таблички назад.
- Люблю порядок, - сказал он вслух и вошел в другую дверь. Раздался визг, и Дитрих вышел с отпечатком ладони на правой щеке.
"Левша, - подумал Кукловод, - ничего не понимаю!"
И обиженый пошел в сад.
В зале все уже спали. И только Бартоломео сидел в углу и при свете торшера читал стихи.
"Нет, не могу я видеть вас -
Так говорил я в самом деле,
И не один, а сотню раз, -
А вы - и верить не хотели..."
глава седьмая. "Радистка Кэт"
Встреча с новой радисткой была назначена на пляже. Предыдущая радистка киборга неожиданно ушла в декрет и ее отправили домой. Икусу очень недоставало радистки, и в центре было решено послать новую.
читать дальшеЧтобы не привлекать внимания, Бартоломео не стал ходить по пляжу в мундире, а разделся и решил купаться. Жаркое солнце поливало землю своими лучами, как кипятком, и от одной мысли о купании уже становилось легко и приятно на душе. Зажав двумя пальцами нос, киборг нырнул в воду. Вода была теплая, прозрачная, и он несколько минут позволил себе понежиться. Икус лежал на спине и слегка шевелил пальцами. Через час, посмотрев на часы, он вылез из воды. Зашел в кабинку, выжал свои семейные трусы и причесался.
Он шел по пляжу, насвистывая, как было условлено с центром, псалом Давида и среди многих девушек пытался найти итальянскую радистку, полагаясь на свою интуицию. Интуиция киборга никогда не подводила. Итальянская радистка стояла у пивного ларька в броско-красном купальнике со звездой на левой груди. В одной руке она держала газету "ROM", а в другой - чемоданчик с рацией и ситцевое платье.
Бартоломео три раза обошел вокруг пивного ларька. Слежки не было. Он не мог рисковать новым агентом.
Радистка Икусу понравилась.
- Вы не скажете, который час? - спросил он. Это был пароль.
- Я оставила часы в Италии, - с готовностью ответила радистка.
Киборг взял ее под руку, и они прогулялись по пляжу.
- Загораем?
Радистка кивнула.
Они сплавали до буйков, позагорали, поговорили о погоде в Риме, отослали радиограмму в центр об успешном прибытии радистки. Киборг рассказал ей пару скользких анекдотов. Она деликатно посмеялась, и Икус пригласил ее в ресторан.
- Одну минутку, я только переоденусь.
Бартоломео заехал домой и ровно через минуту вышел в черном, только что постиранном фраке. Этого с ним ещё не случалось.
Когда цивильный Бартоломео с радисткой зашли в ресторан, по залу пронесся удивленный стон.
На полусогнутых ногах подскочил развязный официант с еврейской физиономией.
- Вам как всегда, господин штандартенфюрер? Графин водки и банку тушенки?
Киборг наклонился к радистке:
- Хочешь тушенки?
Та отрицательно покачала головой.
- Наглец, - вскипел Икус, - ты что, скотина, не видишь, что я с дамой?
Чтобы загладить свой промах, официант подхалимски захихикал и мерзким голосом спросил:
- У вас опять новенькая?
- Да. Новенькая радистка, - сказал Икус. Он взял у дамы меню и грязным обгрызенным ногтем отчеркнул добрую половину.
- Нам этого... И еще ...
- Понимаю, - понимающе ухмыльнулся официант и побежал на кухню.
- Что ты понимаешь, мерзавец? - закричал киборг вдогонку, - коньяку мне и шампанского даме! И чтоб сию минуту! - Он повернулся к радистке, - официанты в Австрии такие свиньи, вы его уж извините.
И киборг поцеловал радистке руку.
Весь зал сидел с отвисшими челюстями. Имперский шпион снимал это невероятное событие на киноаппарат. Дитрих ковырял пальцем в носу: "А что скажет по этому поводу Каин?"
Двое розенкройцеров, ожидая драки, достали недавно отлитые кастеты. Все находились в томительном ожидании.
Киборг заказал вальс и пригласил радистку на тур. "Ну, сейчас начнется!" - потерли руки розекнройцеры. Теперь им было все ясно.
Но вальс кончился, Дуо проводил даму на место, а драки все не было и не было.
Завсегдатаи были совсем шокированы, когда Икус заплатил по счету и, подав руку даме, направился к выходу. Один высказал мнение, что это был не Бартоломео, а кто-то другой. Дитрих возразил, и через минуту началась драка.
Машина киборга остановилась у дома, в котором он снял квартиру для своей новой сотрудницы. Икус помог даме выйти и они поднялись на третий этаж.
- Куда деть это? - спросила радистка, приподняв тяжелый чемодан с рацией.
- Положите на антресоль, - нежно сказал киборг, - а я сварю кофе.
Радистка прошла в комнату, переоделась в форму лейтенанта войск связи, села к столу, достала наган, и, разобрав, начала его чистить.
Вошел Икус с подносом кофе и сел напротив.
Попив кофе, они послушали классику.
- Ну, мне пора, - заторопился Бартоломео. Ему не хотелось уходить, и он тянул время. - Ну, я пошел.
Радистка вздохнула.
- А может, еще кофе? - спросил Икус, робкий, как школьник.
Радистка кивнула, и он остался.
- Как вас зовут? - поинтересовался Бартоломео.
- Катерина.
- Катерина значит! Хорошее имя. А меня - Бартоломео.
глава восьмая
"Операция "Игельс". Что, черт возьми, они имели в виду? Что эти гнусные рожи задумали?"
читать дальшеИкус сидел у себя дома, у камина, и курил трубку. На его коленях лежала Библия, открытая на 57 странице. Бартоломео для конспирации делал вид, что читает. Никто не должен был знать, что он погружен в раздумья.
"А что, если в войну должна вступить Империя?" Бартоломео набил новую трубку, взял из камина уголек и, прикурив, стал пускать колечки. Он знал, что без его участия Ватикану будет плохо.
"Эти негодяи что-то задумали и от меня скрывают, даже Исаак молчит. Надо их всех убрать, и все будет в полном порядке. А для этого надо собрать всю верхушку рейха вместе, в церкви у Вордсворта, приманить их наличием женщин и водки и взорвать! Динамит у меня есть..."
В голове Икуса нарисовался четкий план, теперь он знал что делать.
"А потом я узнаю,что такое операция "Игельс" и доложу центру."
В дверь позвонили.
- Кто там?
- Свои.
"Мельхиор" - подумал Икус.
Зигелинда открыла дверь.
- Здравствуй, милашка, - сказал Мельхиор, и, похлопав ее по щеке, устремился в туалет. Из туалета донесся его облегченный голос:
- Между прочим, вы не слышали, Икус, Дитрих налил в чернильницу Исааку серной кислоты, и тот испортил докладную фюреру!
Мельхиор вошел в комнату.
- Понаставили, сволочи, платных сортиров за 10 пфеннингов, я и думаю, дай зайду к Икусу. Где тут у тебя "Беломорчик"?
Икус кивнул на сервант.
Мельхиор выдвинул ящик, положил пачку "Беломора" в карман мундира и достал папиросу из уже открытой пачки.
Зигелинда, прекрасно зная привычки господина штандартенфюрера, внесла поднос с кофе.
- Мельхиор, - спросил киборг, - как вы относитесь к женщинам?
- Я к ним не отношусь, - сострил техник, - а когда?
- Например, в четверг.
- А где?
- В церкви моего патера.
- В церкви? - с сомнением спросил Мельхор.
- А что? - сказал атеист Бартоломео, - Он к четвергу ее переоборудует, пригласим еще кого-нибудь, чтобы потом не было сплетен.
- Дитриха будем приглашать?
- Обязательно, без него скучно.
Мельхиор составил списки, кого приглашать, а кого не надо. Икус одобрил оба списка, прекрасно зная, что те кого не пригласят, явятся сами.
Когда Нойманн ушел, Бартоломео снова потянулся за Библией.
- Интересно, что бы скзаал по этому поводу Франческо?
Часы пробили одиннадцать. Через пять минут к нему постучалась Зигелинда, хорошо знающая привычки киборга.
глава девятая
Хитроумный Дитрих слюнявил химический карандаш и почерком Катерины Сфорца писал послание Икусу.
"Дорогой Бартоломео!
Я вами весьма интересуюсь. Приходите сегодня по адресу Штандарт-Штрассе, 15. Нетерпеливо жду.
К.С."
читать дальше- Краткость - сестра таланта, - порадовался Дитрих и, повизгивая от восторга, написал на конверте "Икусу".
Дитрих все тщательно обдумал. Эта шутка должна была стать апофеозом его творческой деятельности, его лебединой песней. По указанному адресу все было устроено так, что обратно Икуса принесли бы в пылесосе.
Дитрих тихо хрюкнул и представил в уме эту картину. Причесанный Икус с букетом роз и во фраке входит в дом номер 15, дверь за ним закрывается. Он нежным голосом зовет в темноту: "Катенькааа!!!"... И падает, поскользнувшись на натертом оливковым маслом полу. При падении он задевает за веревочку, и на него падает небольшая пудовая гиря. Большую Дитрих достать не смог. Двухпудовую, правда, он видел у Каспара, но тот бвл злопамятным.
Итак, как только гиря падает на киборга, дверь автоматически запирается, срабатывает часовой механизм, и открывается прессовая камера.
- Хы, хы! - зашелся от смеха Дитрих и осекся, - а что если Икус не поймет, что такое "К.С."?
Он задумался.
- Киборг тогда никогда не пойдет по этому адресу...
Кукловод представил, как в дом никто не входит, гиря не падает, прессовая камера простаивает. А ведь на ее испытание Дитрих угробил половину 6-го барака концлагеря "Равенсбрюк"!
С досады мальчишка чесал макушку до тех пор, пока его не осенило. Он снова обслюнявил карандаш, зачеркнул слово "Икусу" и подписал "Икусу от Катерины Сфорца".
- Теперь все в порядке!
Да, эта шутка должна стать самой веселой шуткой Дитриха. Он встал и взглянул на часы. Пора было ехать на званный вечер, организованный киборгом.
Оказавшись у церкви, Дитрих обнаружил, что забыл письмо на столе.
"Вовремя вспомнил, - похвалил он себя, - грех еще жаловаться на память."
Ему пришлось вернуться за письмом, и поэтому он опоздал. Икус нервничал. Его настораживало отсутствие Исаака, который был ему необходим для начала задуманной операции. Рядом с задумчивым Икусом сидел Каспар, проверяя на свет кружку с пивом.
- Что бы вы не говорили, Бартоломео, - скептически сказал он, - а баварское пиво в три раза лучше жигулевского.
- Ясен пень, - буркнул Икус, - Но где же Изя? Небось опять что-то задумал!
- Ежу понятно, - согласился Каспар, - Это его работа.
"При чем здесь еж?" - задумался Бартоломео. Это слово он уже слышал. И тут он догадался. Ведь "еж" - по-немецки "игель"! А "Ежики" - "Игельс"! А именно так называлась таинственная операция вермахта, над разгадкой которой он так долго бился. Икуса сбило множественное число.
"Что-то связано с ежиками! Ну, теперь я у них все выпытаю."
- Ежу? - переспросил киборг.
- Да, да, этому, с иголками...
- Кстати, Каспар, а как же тогда размножаются ежики?
- Спросите у Каина.
- А он скажет?
- Никто не знает, что скажет Каин, - философски изрек Многоликий, - А все-таки, Икус, что бы вы не говорили, баварское пиво даже в шесть раз лучше жигулевского.
- Ясен пень, - буркнул киборг и замолчал.
В зале было довольно-таки мало офицеров. Большинству захотелось попробовать себя в роли исповедников, и они разбрелись по комнаткам вместе с прихожанками патера Вордсворта. Остальные развлекались как умели.
Василиск и Мельхиор раскачивали за руки за ноги Каспара, а Хельга
считала:
- Айн, цвай, драй!!!
Чем-то недовольный Каспар, крича, что он готов жизнь отдать за великого фюрера, перелетел через алтарь и оседлал имперского агента.
- Н-но!!! - Заорал Каспар, - эскадрон, за мной!!!
Имперский агент для конспирации сделал вид, что он ничего не заметил. Василиск и Мельхиор оттащили Каспара от агента, и снова послышалось:
- Айн, цвай, драй!!!
Агент предусмотрительно шмыгнул за портьеру.
- А-а-а!!! - раздалось над ухом Икуса. Ни один мускул не дрогнул на лице итальянского разведчика. Ну конечно же, это был Исаак.
"Пора уходить", - подумал Икус. Ему оставалось увести Исаака и патера Вордсворта, и можно было взрывать.
Но Дитрих позвал:
- Бартоломео, мне надо сказать вам нечто интересное...
- Дитрих, а как размножаются ежики?
Кукловод опешил.
- Ну, это... - он сделал неопределенный жест руками, - еж приводит ежиху, и это... - он повторил свой жест.
- Понятно, - кивнул Икус, - вы тоже не знаете. А как вы думаете, где ежики размножаются быстрее, в Италии или в Австрии?
- Да не волнуйтесь вы, Икус! Вывезут их всех из Италии! Уже эшелон
идет.
Бартоломео откинулся в кресле.
"Эшелон! Вывезут из Италии! Да, но ведь тогда в Италии нарушится биологическое равновесие, и мы, партизаны, умрем с голоду!"
- Икус, - бубнил Лоэнгрин, - отойдем, мне надо сказать вам что-то важное...
- Отстань, - отмахнулся Икус.
В его голове шла огромная мыслительная работа. Киборг понял, что спасти ежиков намного важнее, чем уничтожить кучку пьяных офицеров, которые и так когда-нибудь умрут.
Исаак, видя, что Икус обеспокоен, заметил рядом Дитриха с кружкой.
- Дитрих! На минуточку!
И схватив пальцами за медную пуговицу на мундире Кукловода, жарко
зашептал:
- Дитрих! Ты хочешь помочь киборгу?
- Ясен пень! Это мой лучший друг. Я с ним пил на брудершафт.
- Понимаешь ли, у Икуса связь с Катериной сфорца...
- Понимаю, - кивнул Кукловод.
- А об этом проведал сам Каин. Может случиться беда, надо спасти Бартоломео!
- Я готов, - вытянулся Дитрих.
- Передай киборгу это письмо.
Кэмпфер отпустил пуговицу на мундире Дитриха и тайком сунул ему за пазуху конверт.
Икус пробирался к выходу.
Кукловод догнал его только около двери.
- Господин штандартенфюрер, я должен...
- Ничего вы мне не должны! - оттолкнул его Икус, - Пьяная свинья!
На улице к киборгу пристал патруль.
- Позвольте документы, господин офицер! - сказал плешивый капрал.
- Да пошел ты... - киборгу было некогда.
Капрал открыл итальяно-немецкий разговорник.
- А, это Бартоломео, - произнес он, глядя вслед уходящему разведчику.
"Я - пьяная свинья?" - удивился Дитрих, прислонясь к портьере. У него начали путаться мысли.
Имперский агент внимательно следил за происходящими событиями. Он вышел из-за портьеры и, оправляя передничек, кокетливо позвал:
- Господин Дитрих, не могли бы вы выделить мне несколько
минут?
- Извините, фройлен, мне надо спасти Икуса...
Ударом профессионального боксера "фройлен" свалила Кукловода на пол. Потирая руки и ушибленый кулак, агент присел над бездыханным телом и привычно ознакомился с содержимым карманов. Кроме писем он прихватил двадцать пфенингов, коробок спичек и гаечный ключ.
Прочитав письма, агент поздравил себя с повышением и удачно проведенной операцией в Вене. Не зря он столько дней был переодет женщиной.
На Штандарт-штрассе агент быстро нашел дом 15.
- Вот и все, - сказал сам себе агент и зашел в дом. Дверь за ним закрылась. Это была самая удачная шутка Дитриха...
Заключение
Бартоломео лежал на пригорке, на развилке железной дороги, и смотрел в бездонное голубое небо. Этот день мог стать последним днем в его жизни. Но он был спокоен, потому что знал, что выполняет свой долг, долг не
только перед Ватиканом, но прежде всего перед самим собой.
Киборг прикурил последнюю "Беломорину", смял пачку и протер ею ствол крупнокалиберного пулемета.
На горизонте показался эшелон с ежиками.
- А я так и не успел бросить курить, - вздохнул Икус и щелкнул затвором. Паровоз поравнялся с киборгом, и тот бросил первую гранату.
За окном шёл дождь и рота гвардейцев, а в комнате было тепло от камина. Кардинал отвлёкся от созерцания пляшущих языков пламени на углях.
- Брат Пётр, Вас ещё не убили?
- Нет, мой Кардинал.
- Тогда налейте ещё вина.
Пётр покорно вздохнул и наполнил бокал Франческо венецианским вином. Кардинал полюбовался цветом вина и спросил:
- А как дела на западном фронте?
- Воюют, - просто ответил Пётр.
- А как чувствует себя брат Бартоломео?
- Он опять совершил подвиг, - печально сказал Пётр.
- Это хорошо, - сказал Франческо, - я думаю, его стоит повысить в
звании.
- И я того же мнения, мой Кардинал, - поддержал его
Пётр, - Мне кажется, что он достоин звания группенфюрера СС.
- Группэнфюрер? - задумался Франческо, - Это хорошо. У меня для него
есть новое задание...
За окном шёл дождь и рота гвардейцев, а в комнате было тепло от камина. Кардинал отвлёкся от созерцания пляшущих языков пламени на углях.
- Брат Пётр, Вас ещё не убили?
- Нет, мой Кардинал.
- Тогда налейте ещё вина.
Пётр покорно вздохнул и наполнил бокал Франческо венецианским вином. Кардинал полюбовался цветом напитка и спросил:
- А как дела на западном фронте?
- Воюют, - просто ответил Пётр.
- Как чувствует себя брат Бартоломео?
- Ему трудно, - печально сказал Пётр.
- Это очень хорошо. У меня есть для него новое задание.
А за окном шёл дождь и рота гвардейцев.
Низкий закопченный потолок венского кабачка был почти черным от сажи, стены были изрисованы богохульными сценами и пентаграммами. Кормили в кабачке не очень хорошо, поили еще хуже, но это не отпугивало его завсегдатаев. Отпугивало их другое.
С недавних пор в кабачок повадился заглядывать штандартенфюрер РКО Бартоломео Джепетто фон Икус. Вот и сейчас он сидел у дальнего столика, который был заставлен едой на семерых, а бутылками на восьмерых. Бартоломео был один и никого не ждал. Иногда ему становилось скучно, он вытаскивал из кармана револьвер с дарственной надписью "Брату Бартоломео от Марроканского Дьявола" и с меткостью истинного стрелка расстреливал затаившихся по углам тараканов.
- Развели тут! - орал он, - бардак!
И действительно, в кабачке был бардак. Пол был залит дешевым вином, заплёван и завален окурками. Создавалось впечатление, что каждый считал своим долгом если не наблевать на пол, то хотя бы плюнуть или что-нибудь пролить. То и дело, ступая по лужам и матерясь, проходили офицеры. За соседним столиком четверо в форме грязно приставали к смазливой официантке. Ей это нравилось, и она глупо хихикала. В углу, уткнувшись лицом в салат из кальмаров, валялся пьяный офицер без сапог, но в подтяжках. Иногда он начинал недовольно ворочаться и издавал громкие неприличные звуки. Два фронтовика, попивая шнапс у стойки, тихо разговаривали о событиях в Ордене. Каспар в компании двух девушек подозрительной наружности громко распинался о том, какой он молодец, и как хорошо он стреляет из пистолета. Бартоломео отпил из кружки большой глоток пива, поковырялся вилкой в банке тушенки и пристальным взором оглядел окружающую действительность разлагающейся Германии, изредка задерживая взгляд на некоторых выдающихся подробностях снующих между столиками официанток.
- Какие сволочи эти католики, - неожиданно для всех сказал Каспар,- я бы их всех ставил через одного и стрелял по очереди.
В помещении воцарилась тишина. Все посмотрели на Бартоломео. Икус выплюнул кусок тушенки, встал, и, опрокинув три столика, строевым шагом подошел к Многоликому.
- Свинья фашистская, - процедил он и влепил ему пощечину.
- Эй, я не совсем понимаю...- пролепетал оторопевший Каспар.
Бартоломео вышел из себя, и, схватив табуретку, обрушил ее на голову незадачливому трансу. Тот упал, и Икус начал злобно пинать его ногами.
- Я, киборг-разведчик HC-IIX, не позволю грязному немецкому псу оскорблять гордость Ватикана!
Посетители бросились разнимать дерущихся. Развеселившегося Икуса оттащили от стонущего Каспара и, чтобы успокоить, предложили выпить за Ватикан, за Папу.
- Да, - сказал Бартоломео, немного успокоившись. Он выпил кружку шнапса, рыжий немец с готовностью налил вторую, киборг выпил еще, и Нойманн стал ему неинтересен.
- Ну как же можно, - шепнул один из фронтовиков рыдающему Каспару, - при самом Бартоломео говорить такое о католиках, да еще и в таких выражениях! Я бы вас на его месте убил.
- Икус - добрая душа, - вздохнул второй фронтовик, - я помню три дня назад тут били имперского шпиона, так все били ногами, а Икус - нет.
- Добрейшее существо, - подтвердил первый фронтовик, и они вывели пострадавшего на свежий воздух.
Дуо, обнявшись с завсегдатаями, громко пел "Контра-мунди". Пьяный офицер поднял голову из салата, обвел зал мутным взглядом и восторженно заорал:
- Хайль Каин!
Весь зал вскочил, вскинув руки, стены задрожали от ответного рева:
- Зиг хайль!!!
А Бартоломео уже спал, снились ему голуби, Венеция и плацдарм, снилась ему Эстер, купающаяся с Астароше, а он подглядывал за ними из вентиляции. Сейчас он спит, но ровно через полчаса он проснется, чтобы продолжать свою нелегкую, нужную для Ватикана работу.
глава II "Мелкий пакостник"
В кабинете Ведьмы стоял сейф, в котором Хельга хранила дела на всех сотрудников Ордена. Она часто с любовью залезала в свой сейф за очередным делом, чтобы пополнить его, восстановить в памяти, просто полистать или привести в действие. Но последнее случалось редко, ибо Хельга, как истинный коллекционер, не любила расставаться с делами своих подопечных. Сейфы с делами были почти у всех сотрудников Ордена, кроме Бартоломео, но такого обширного собрания сочинений не было ни у кого, даже у самого Кэмпфера. Это было маленькое и невинное хобби Ведьмы, в её коллекции были все члены Ордена, Бартоломео и даже сам Каин.
Хельга фон Фогельвайде сидела у камина и листала дело Кукловода, Дитриха фон Лоэнгрина. Это было одно из самых объемных дел в её сейфе. Хельга насвистывала арию Мефистофеля из Фауста и перечитывала любимые строки. Мальчишка Дитрих был мелким пакостником. Если мальчику не удавалось досадить кому-нибудь, он считал прожитый день пропавшим. Если же получалось кому-нибудь нагадить, он засыпал спокойно, с доброй, счастливой улыбкой на лице. Любимая собачка, подаренная Дитриху Кэмпфером, которая жила в его кабинете, кусала офицеров за ноги, и поэтому всем приходилось ходить по Ордену в высоких сапогах.
Однажды Бартоломео имел неосторожность зайти в кабинет Дитриха в кедах и был злостно укушен за левую ногу. Собачку пришлось отравить. С тех пор они с Дитом стали злейшими врагами. Дитрих любил подкладывать кнопки на стулья, рисовать на спинах Нойманнов мелом неприличные слова, натягивать в темных коридорах сложные системы веревочек, споткнувшись о которые несчастная жертва в лучшем случае падала или обливалась водой, в худшем - получала по голове кирпичом. Особенной любовью сорванца пользовались ватерклозеты. Какие только гадости он не писал на дверях и стенах о членах Ордена, а иногда перерисовывал из французских бульварных журналов непристойные картинки. Под одной из таких картинок он подписал "это Катарина Сфорца". Исаак оскорбился и поручил ему же, Дитриху, выяснить, кто это сделал. Два месяца все в Ордене пресмыкались перед парнем, а Бартоломео даже придумал версию, чтобы оградить себя от подозрений, что это сделал имперский шпион.
В конце концов пострадал Бальтазар, который неосторожно выиграл у Дитриха в преферанс его новую секретаршу. Секретарши были второй страстью Лоэнгрина. Он то и дело увольнял одних и нанимал других, менялся секретаршами с Исааком, просил Хельгу подарить ему Сюзанну, но Хельга отказала. В Ордене Дитриха не любили, но побаивались. Кому же приятно видеть свое имя на стене сортира? Дитрих был злопамятный.
А сам Дит это время был занят делами. Острым ножом он вырезал на двери туалета надпись: "ДУО ИКУС -- ШПИОН И ВАТИКАНСКАЯ СВОЛОЧЬ". Удовлетворенно чмокнув, он дернул за веревочку и вышел. Потом тщательно вымыл руки и с чувством выполненного долга направился в свой кабинет. День обещал быть удачным.
В кабинете Кукловод открыл сейф, запертый на семь секретных замков и просунул голову внутрь. Вчера он повесил в сейфе табличку на итальянском языке: "Иатльянским разведчикам смареть заприщено!" Кто-то красным карандашом исправил ошибки и подписал: "Дитрих дурак". Парень достал итальяно-немецкий словарь, перевел и логически помыслил: "Кто-то исправил ошибки... значит кто-то залез в сейф... это не я... значит это ватиканский шпион... и плюс ко всему он лично знает меня. Следовательно, я его тоже знаю." Дит надолго задумался. Через полчаса он догадался поискать отпечатки пальцев. Еще через полчаса он их нашел. Видимо, ватиканский разведчик ел тушенку. Банка стояла тут же, в сейфе. "Здесь чувствуется работа Бартоломео. Интересно, что сказал бы Исаак?" Вздохнул.
С Бартоломео связываться не стоило, все равно что-нибудь придумает, еще и сам виноват окажешься. Это знали все. Кукловод еще раз вздохнул и достал из сейфа дело патера Вордсворта. За патером он следил давно и с интересом. Этот человек имел обширную женскую клиентуру. Патер бегал за любыми женщинами: старыми и молодыми, красивыми и не очень, замужними и наоборот, и женщины отвечали ему взаимностью, что Дитриха, которого женщины не любили, очень удивляло и даже сердило. "Зачем одному человеку столько женщин? Я понимаю, если бы они были, во-первых, секретаршами, во-вторых, у меня, а так... Наверное, он работает на чью-то разведку. Скорее всего, это не наша разведка. Следовательно, иностранная," Дитрих поднял палец вверх, - его надо пощупать..." Затем, позвонив Хельге, отдал распоряжение.
От сильного удара ноги дверь распахнулась, и в кабинет вошел хмурый Икус.
- Дит! Дай закурить!
"У Бартоломео кончились сигареты, - подумал Кукловод, протягивая портсигар с профилем фюрера, - значит он много курил. Много курят, когда думают, значит он много думал. Бартоломео просто так не думает, значит, он что-то замышляет." И Дит посмотрел в честные глаза Икуса.
- Как дела?
- Плохо.
"Я, как всегда, прав! Точно что-то замышляет! Надо его пощупать."
- Не хочешь ли кофе?
- Нет, - Бартоломео передернуло. - Лучше пива.
Дитрих нажал на кнопку, и вошла секретарша. Бартоломео ее раньше не видел.
- Новенькая?
- Да.
- А ничего, - одобрил Икус.
- Мне тоже нравится, - сказал польщенный Лоэнгрин. - Пива принеси, дорогая.
- Слушаюсь, герр Лоэнгрин.
Секретарша принесла пива и стала ждать дальнейших распоряжений.
- Можешь идти, - махнул рукой Кукловод.
Секретарша, разочарованно покачивая бедрами вышла. Бартоломео оторвал взгляд от двери и взял кружку с пивом.
- Садись, - предложил Дитрих, подставляя стул.
Бартоломео привычным жестом смахнул со стула кнопки и сел. "Заметил. Икуса на кнопки не возьмешь. Чувствуется рука Инквизиции." Глаза Бартоломео потеплели.
- Хорошее пиво, - сказал он.
"Темнит, сукин кот. Обмануть хочет. Нет, брат Бартоломео, не на того напал. А не сыграть ли мне с ним шутку? Что если ему очень тонко намекнуть, что им интересуется Катерина Сфорца?"
- Бартоломео! Да ведь вами интересуется Катерина Сфорца! - вскричал Кукловод.
Бартоломео поперхнулся. С Катериной он встречался всего один раз, и то на приеме у Франческо. Бартоломео был о себе высокого мнения, как о мужчине, но эта мысль никогда не приходила ему в голову. "Катерина Сфорца может стать ценным агентом. Надо запросить центр." Бартоломео встал и высморкался в занавеску. "Клюнет или нет?"
Икус посмотрел в окно.
- Какие ножки у этой крошки! - сказал он стихами, - Смотри, Дит.
Мальчишка достал из стола цейсовский бинокль и пошел к Бартоломео. Минуту они молчали. За это время Икус успел обдумать слова Кукловода, а Кукловод догадался, что киборг его отвлек. "Водит за нос," - подумал он и ловко перевел разговор в другое русло.
- Послушай, Бартоломоео, у тебя такие обширные связи. Не мог бы ты достать умненькую собачку с острыми зубами?
- Могу.
"Этот все может."
Икус часто обещал что-либо Дитриху, как, впрочем, и всем остальным, но никогда ничего не делал. Бартоломео стрельнул еще парочку сигарет, механически сунул лежащее на столе дело под мышку и направился к выходу. Дитрих бросился к столу и резко открыл верхний ящик. Около самой двери в десяти сантиметрах от пола натянулась бельевая веревка. Икус резко перепрыгнул через нее, и, сказав "До свидания", скрылся за дверью.
"Профессионал!"
Да, Бартоломео был профессионалом. Он не стал листать украденное дело в коридоре, как поступил бы на его месте имперский шпион, а выбрал самое укромное место в Ордене. Войдя в ватерклозет Бартоломео обнаружил свежую надпись "ДУО ИКУС -- ШПИОН И ВАТИКАНСКАЯ СВОЛОЧЬ". Икус старательно зачеркнул слово "ШПИОН" и надписал "РАЗВЕДЧИК", а внизу приписал "ДИТРИХ - ТОЖЕ СКОТИНА". Здесь же он пролистал дело патера Вордсворта. В голове его начал созревать еще неясный, но уже план.
глава III "Я требую кофе и Исаака!"
Когда Мельхиор включил киборга, был уже конец рабочего дня.
Икус вышел на улицу, вынул пачку папирос и прикурил у часового. Чеканя шаг, прошла рота гвардейцев, проехал бронетранспортер, обдав Бартоломео брызгами. "Скоты, - подумал киборг,- нажрались и разъезжают. Вас бы на фронт, вшей кормить..." При слове "кормить" Бартоломео захотелось тушенки.
Он притушил папиросу, сунул ее назад в пачку. Сплюнул два раза под ноги и решил сходить в ресторан. Шагая по вечерней Вене, Икус думал о разных неприятных вещах.
Во-первых, кончались паипросы, и их приходилось экономить. Во-вторых, интересно, какую информацию он может получить от Катерины Сфорца, и разрешит ли центр контакт. И, наконец, радистка Бартоломео внезапно заболела и просилась домой, к мужу. Обо всех трех вещах следовало сообщить центру. А на связь с центром Икус выходить не любил. От грустных мыслей киборга отвлекла группа молодых разряженных женщин, которые, громко хихикая, курили на углу и смотрели в его сторону. "Шлюхи" - подумал Икус.
"Икус" - подумали шлюхи.
- Икус! А не в ресторан ли ты идешь? - спросила одна из них, кокетливо поправляя прическу
- Пойдем, - сказал галантный Бартоломео и взял ее под руку.
Имперский агент 008, которому обычно поручались самые трудные дела, был заброшен в Вену, чтобы выяснить, что там забыл ватиканский агент Дуо Икус, а заодно попытаться перевербовать его. Агенту такие дела были привычны. Как раз на днях он перевербовал немецкого шпиона, который работал секретарем Катерины в Италии. Бартоломео тоже представлялся агенту легкой добычей. За два дня агент 008 сумел выследить Икуса и собрать на него настолько обширное досье, что этому позавидовала бы сама Хельга. Агент 008 следил за Икусом от самого замка. Когда киборг вошел со своей дамой в ресторан, агент слез с велосипеда и прицепил его замком к урне. Всунув швейцару хрустящую бумажку, он закурил сигару и вошел в зал. Выбрав столик около Бартоломео, агент сел, положил ноги на стол и щелкнул пальцами:
- Бармен! Пинту крови!
Двое около сцены, где, высоко подкидывая прелестные ножки, танцевали канкан, переглянулись.
- По-моему, это имперский агент, - шепнул один. - Слишком нахальный. Запиши на всякий случай его фамилию.
Второй, более увлеченный девочками из варьете, чем какими-то имперскими агентами, механически кивнул и заорал:
- Бис!!!
Бартоломео, обняв свою подругу, держал в руке стакан водки и увлеченно читал ей романические стихи в своем переводе. Сидящий рядом седой генерал пытался явно придуманными рассказами о своих похождениях на фронте очаровать молодую девушку и временами заглушал Икуса. Икус уже несколько раз недовольно глядел в его сторону, но из уважения к сединам ругаться не стал. Агент 008 достал зажигалку, сделал 3 фотоснимка и прикурил.
- Вот вылезу из окопа на бруствер, - хриплым пьяным голосом вещал надоевший всем генерал, - а по полю партизаны. Пули вокруг свищут, а я саблю наголо, ору "заряжай", а по мне из пулемета - тра-та-та.
Громкий хохот подвыпивших посетителей у окна перекрыл его слова:
- Совсем заврался старый осел!
Генерал оглянулся и понял что смеются над ним. Он выхватил саблю.
- Это ты, тыловая крыса, меня, боевого генерала...
- Господа! Успокойтесь! - вскричал конферансье на сцене. - Мы все защитники фюрера и Великого Ордена, и в тылу и на фронте.
Бартоломео, вытащивший из кармана кастет, не смог успокоиться и излил свои гнев на официанта:
- Почему пиво разбавлено?
- Но ведь вы его даже не пробовали, господин штандартенфюрер!
- Молчать! - и Бартоломео вмазал официанту кастетом. Он не любил доставать кастет просто так. Официант перелетел через столик генерала и упал на колени его дамы. Дама завизжала, как поросенок, из которого хозяин решил сделать жаркое. Генерал снова вскочил.
- Это ты, тыловая крыса, меня, боевого генерала... И в ярости схватил официанта и тоже вмазал. Официант въехал головой в живот только вошедшему гостю. Тот согнулся пополам и заорал:
- Наших бьют!
Кто-то кинулся на генерала, фронтовики встали на защиту, и завязалась обычная драка. Как всегда, Бартоломео был не при чем. Он спрятал кастет и достал браунинг с дарственной надписью "Штандартенфюреру фон Икусу от любимого фюрера". Заорав "наших бьют", Икус открыл огонь по люстрам. Девочки из варьете с визгом разбежались. Конферансье стащили со сцены и начали топтать ногами. Его визг был еще более душераздирающим, чем у генеральской дамы.. Генерал размахивал саблей и кричал:
- Это вы, тыловые крысы, меня, боевого генерала...
Когда у Икуса кончились патроны, ни одна люстра уже не светила. Икус закричал:
- Прекратить драку! - и бросился разнимать спорщиков.
Послышался звон разбитой посуды и сдавленный вопль, как будто кому-то попали по голове бутылкой.
- Полиция! - раздался крик.
Приехавшие полицейские начали с того, что выпустили по обойме поверх голов дерущихся. Беснующаяся толпа постепенно успокаивалась. Тех, кто не успокаивался, успокаивали. Зажгли свет. Затем вошел обер-лейтенант.
- Спокойно! Всем оставаться на своих местах!
И всех забрали. Вынесли трупы. Среди погибших оказался и агент 008. Ему случайно попали по голове бутылкой из-под шампанского. Так закончил свою карьеру знаменитый агент. Всех арестованных погрузили по машинам и развезли по разным полицейским участкам. Икус и боевой генерал попали в одну машину. Генерал не унимался:
- Это вы, тыловые крысы, меня, боевого генерала...
- Дайте ему по голове, - равнодушно сказал Бартоломео.
Каспар с удовольствием исполнил просьбу. Генерал изумленно замолчал. Скоро они подъехали к полицейскому участку. Киборга посадили в камеру. Немного походив из угла в угол, он начал выбивать на стене надпись "ЗДЕСЬ БЫЛ ДУО ИКУС", но его прервали.
- Арестованный Бартоломео, на выход.
Хмурый конвоир с перевязанной щекой отвел его в кабинет на допрос. За столом сидел обрюзгший майор и пил кофе.
- Имя?
- Бартоломео.
- Может ты и Бартоломео, а может и не Бартоломео. Кто тебя знает? Может ты - итальянский шпион?
Икус подошел ближе и сел.
- Слушай, майор, не возникай, я в геноцид моде страшен.
Майор, не ожидавший такого нахальства, разинул рот. А киборг издевательским тоном продолжал:
- Ты мне сейчас кофейку обеспечь, а потом позвони моему другу Кэмпферу, а иначе я могу и морду твою свинскую набить...
Икус еще бы долго изгалялся, полицию он не любил равно как и его создатель Джепетто Гарибальди, но майор вдруг стукнул кулаком по столу, так, что подпрыгнула чашечка с кофе, и заорал:
- Молчать!!!
- Не ори, - попросил Бартоломео.
- Встать, когда разговариваешь с офицером!
Киборг был спокоен как дохлый лев.
- Я, штандартенфюрер СС фон Икус, - по слогам произнес он, - не люблю, когда в моем присутствии орут всякие мерзавцы. Я требую кофе и Исаака, иначе объявляю голодовку сроком на 200 дней. Неужели ваша дурная голова не в состоянии понять, что надо позвонить моему любимому другу детства Кэмпферу, и я, наконец, больше не буду иметь удовольствие видеть вашу гнусную рожу?
Завернув такую блестящую фразу, Икус про себя порадовался и гордо улыбнулся. Майор позеленел от злости.
- Молчать!!!
Киборгу майор совсем перестал нравиться, он собрался дать обнаглевшему полицейскому в зубы и дал. Конвоиры бросились к Бартоломео, но опоздали. Майор ударился в висящий на стене портрет фюрера в полный рост, портрет упал. Икус, отбросив конвоиров, гневно закричал:
- Оскорблять моего любимого фюрера! Да я теперь сам не уйду отсюда, не начистив ваши легавые морды!
С большим трудом разбушевавшегося киборга водворили обратно в камеру. Бартоломео долго буянил, бил каблуками в дверь, ругался на неизвестном языке, потом немного успокоился и запел:
- Замучен в тяжелой неволе...
Очнувшийся майор нервно почесал в затылке, где от удара о портрет фюрера вздулась огромная шишка. "Чертов портрет, теперь месяц болеть будет, не портрет, а сплошное недоразумение". Майор походил по кабинету. Как бы чего не случилось... Исаак шутить не любит... Может все-таки позвонить... на всякий случай... И он позвонил Кэмпферу. Панцер Магир сказал "ну-ну" и положил трубку. Майор, пожелтевший от страха, не знал, куда деваться. Он ходил из угла в угол, изредка посматривая на злополучный портрет Фюрера и потирая шишку на голове. Через полчаса приехал сытый и добродушный Кэмпфер.
- Какой Бартоломео? А, друг моего детства... Так что же вы его сразу не отпустили?
- Что вы, герр Кэмпфер! А вдруг он - итальянский шпион?
Исаак загадочно улыбнулся. Они спустились в подвал к Икусу. Майор резко постучал в закрытую дверь, за которой Бартоломео горланил очередную песню. Киборг ответил коротко, тремя словами. Майор долго и униженно умолял Бартоломео извинить его, глупого легавого кретина, и через полчаса киборг его простил. Он вышел из камеры и, не обращая внимания на стоявшего на коленях майора, сердечно поздоровался с Исааком. Старые друзья обнялись, вспомнили детство. Киборг пожаловался, что его здесь обижали и плохо кормили. Майор от стыда желал провалиться сквозь землю. Исаак и Икус вышли.
- Бартоломео, как же Вас угораздило попасть в этот гадюшник?
- Так получилось. Был в ресторане с одной... Ну вы ее не знаете... Тут вдруг драка, а разве прилично, когда при даме драка? Полез разнимать. Никогда, дружище, не разнимайте дерущихся. Неблагодарные скоты!
Голос киборга звенел от поддельного негодования. "Бартоломео, - улыбался Исаак, - столько живет в Австрии, а до сих пор не научился нормально говорить по-немецки. И откуда у него этот ужасный акцент? Нет, пока Бартоломео трезв, с ним просто противно разговаривать. Вот когда выпьет, да, он говорит идеально. Пожалуй надо выпить."
- Кстати, Дуо...
Они переглянулись.
- Что за вопрос!
"Друзья детства" понимали друг друга с полуслова. Кэмпфер взял киборга под руку, и они направились в ближайший ресторан.
Глава .. четвёртая. "Как размножаются ёжики"
В Ордене уже третий час длилось совещание. За длинным столом восседали высшие чины Ордена. Под портретом великого Фюрера сидел сам великий Фюрер, грустный и задумчивый. На него никто не обращал внимания. Обсуждалось два вопроса: почему потерпели поражение с итальянцами, и как бы напроситься к Бартоломео на день рождения.
- Мало танков, - гундосил Каспар.
"А в штабе одни придурки" - думала всезнающая Хельга.
читать дальше- Мало воздушных кораблей...
Мельхиор встал, прокашлялся, высморкался в зеленый носовой платок и прохрипел:
- Господа! Мы потерпели поражение не из-за того, что было мало танков и дирижаблей, которых у нас, слава Богу, хватает, а из-за наглости партизан. Командующему немецкими войсками они подложили, извиняюсь, на сидение ежика...
Все оживились.
- Да, да, господа! Ёжика! Вследствие этого командующий упал со стула и получил ранение. И без мудрого руководства немецкие солдаты, - Мельхиор вытер слезу, - не знали, куда стрелять.
Дитрих мерзко ухмыльнулся. Это по его приказу подложили ежика. Шутка удалась.
- Так! - сказал Каин.
Воцарилась тишина. "Почему я импотент?" - горько подумал Фюрер и заёрзал на стуле опухшим задом. Через несколько секунд умному Бальтазару случайно пришла в голову мысль.
- Надо уничтожить партизан, и мы захватим Италию.
- Не проще ли уничтожить ежиков? - предложил Мельхиор.
- Так! - сказал Каин.
Все снова замолчали. "Ну почему же я импотент?" - страдал великий фюрер.
- Надо вывезти всех ежиков из Италии, - глубокомысленно сказал Каспар.
- И тогда в Италии нарушится биологическое равновесие, - подхватил Мельхиор,- и партизаны перемрут с голоду.
- Гениально! - восхитился подхалим Дитрих. - И мы тогда покажем католикам еще один "Тихий шум".
- Так!
Каин поднялся, обошел стол, встал за спиной Исаака и похлопал его по плечу. "Господи! Ну почему же я импотент? Почему не он, не Кукловод, а именно я?" И фюрер пошёл в свою регенерационную камеру. Все проводили его сочувствующими взглядами. Дверь за Каином закрылась. Разговор возобновился.
- Предлагаю закодировать операцию словом "Игельс", - предложил Мельхиор.
- Я за, - сказал Исаак, которому было все равно.
- Касси, - попросила Хельга, - доставайте.
Каспар достал из-за пазухи бутылку коньяка и разлил в рюмочки. Хватило на всех, а то, что осталось, Каспар вылил себе в рот.
- Предлагаю выпить за операцию "Игельс"!
Дверь со скрипом отворилась, и в комнату ворвался Бартоломео. Все тут же осели. Икус услышал только несколько последних слов. "Скрывают," - подумал он и решил сделать вид, что он просто так зашел. Бартоломео подошел к сейфу, достал отмычки и в гробовой тишине вскрыл его. Он копался минут пять, но ничего нового не нашел. "Бездельники," - подумал Икус и с шумом захлопнул дверцу.
- Бартоломео, - послышался осторожный голос Мельхиора, у которого недавно пропала половина доклада фюреру, а вторая половина оказалась сильно испачканной, - когда берете документики из сейфа, возвращайте обратно и не пачкайте, пожалуйста.
- Нужны мне ваши документы, - обиделся Бартоломео,- у меня своих хватает.
Он подошел к столу, отнял у Дитриха рюмку коньяка и провозгласил:
- За моего любимого фюрера!
С недовольными лицами все выпили. Обделенный Дитрих обиженно посопел, достал бутылку шнапса и отхлебнул прямо из горлышка.
- Хайль!- и Бартоломео вышел.
От шнапса Дитриха передернуло и он подумал: "Яка гарна горилка!"
- На чем мы остановились? - спросил он, вытирая рот рукавом мундира.
- На операции "Игельс",- сказала Хельга.
Дверь снова внезапно приотворилась, и в нее просунулась довольная физиономия Бартоломео.
- Да, господа, когда я вошел, забыл поздороваться.
- Здравствуй, здравствуй, - сказал вежливо Исаак.
Бартоломео еще раз закрыл дверь и ушел. Подслушивать под дверью он считал ниже своего достоинства. Хельга встала, обошла стол и выглянула за дверь. Убедившись, что Икус ушел, она оглядела своих соратников и, прищурившись, спросила:
- Кстати, господа, о киборге: как попасть к нему на день рождения?
- Предлагаю на халяву, - сказал Дитрих, - заодно и подарок покупать не надо.
Мельхиор взял из хрустальной вазы большое красное яблоко, с хрустом откусил половину, и, жуя, сказал:
- У меня на складе завалялся маленький списанный бронетранспортерчик человек на десять-двенадцать. Поедем на нем, а потом подарим Бартоломео. Все равно выбрасывать.
Все потянулись за яблоками.
- А как назад? - спросила Хельга.
- Назад нас отвезут.
Они еще немного посплетничали. Дитрих похвалился новой секретаршей, разговор зашел о женщинах, перекинулся на французскую порнографию, а потом у каждого нашлись свои дела.
глава V. "Дело патера Вордсворта"
Засунув руки в карманы, Икус шел по коридору. Его настроение было на редкость веселым, что случалось с ним редко. Центр наконец-то ответил на его запросы, прислал посылку с папиросами и вскоре обещал прислать новую радистку. Из-за двери с надписью "ГЕСТАПО" доносились жалобные стенания, словно за этой дверью кому-то дали в нос. "Страшный кабинет, - подумал Икус,- здесь постоянно кого-то бьют." Дверь со скрипом отворилась, и Бартоломео увидел своего хорошего друга Исаака.
читать дальше- А, Бартоломео! - глаза Исаака радостно засверкали, - ты-то мне как раз и нужен. Вопросик есть. Столица Италии из трёх букв. А?
- Х.. знает.
- Подходит. - Исаак вписал.
- Кого бьем? - спросил Бартоломео, прикуривая.
- Есть тут один. Некто патер Вордсворт.
Они вошли в кабинет. Два плотных дюжих гестаповца методично избивали человека в рясе. На лице человека застыло покорное благочестивое выражение.
- В чем тебя обвиняют, скотина? - орал гестаповец, - за что тебя взяли? Где твое дело?
- Вот, - сказал Исаак,- Каин дал распоряжение пощупать, а дело потеряли. А этот гад не сознается, в чем виноват.
- В чем тебя обвиняют? - хором надрывались гестаповцы.
Патер молчал. Бартоломео вспомнил про дело этого патера, которое он когда-то где-то видел.
- Отдай его мне, Исаак,- попросил он.
- Зачем тебе эта католическая свинья?
- На Дитриха похож.
кэмпфер захохотал. Гестаповцы доставили Вордсворта в кабинет Бартоломео. Патер стоял по стойке "смирно". Бартоломео присел на край раскладушки.
- Садитесь.
- Спасибо, я постою.
- Садитесь, черт вас возьми!
Патер Вордсворт устало опустился на табуретку.
- Чаю хотите? - спросил Икус и налил ему стакан холодного чая.
Они говорили около получаса. Киборгу патер понравился. Вордсворт, без сомнения, был умен, а его размышления о женщинах привели Икуса в восторг.
- Все это хорошо, - сказал Бартоломео, - А все-таки, патер, на кого вы работаете?
- Господин штандартенфюрер! Я готов работать на кого угодно и, честное слово, я ни в чем не виноват.
- Прекрасно, - сказал Бартоломео,- вы будете работать на меня. Он достал папку с надписью "Дело N 148". - Это я взял у гестапо ваше дело. Прочитайте!
Патер посмотрел дело. Дойдя до места, где его обвиняли в работе на чью-то разведку, он удивленно приподнял брови.
- И с чего они взяли, что я на кого-то работаю? Ведь это же ерунда!
- Теперь вы работаете на меня, - напомнил Бартоломео.
- Да, да, конечно.
- Патер, а зачем вам так много женщин?
- Это мои прихожане, - потупил очи патер Вордсворт, - вернее, прихожанки.
- А сколько вам лет?
- Зимой будет сорок два.
- А почему вы до сих пор не женитесь?
Патер Вордсворт смущенно покраснел.
- Я еще молод, чтобы думать о женщинах.
Бартоломео повертел в руке карандаш и выписал пропуск.
- Вы свободны. Когда понадобитесь, я вас найду. Если кто будет приставать, ссылайтесь на меня, я им морду набью, они меня знают.
Патер долго благодарил киборга и, не веря еще, что он наконец-то свободен, ушел. Бартоломео потянулся, зевнул и лег на раскладушку. В его голове созревал колоссальный план. Он задремал. Вдруг в кабинет ворвался Исаак.
- Ты что, его отпустил?
- Кого? - сонно спросил киборг.
- Этого патера вонючего...
- Он раскололся, - сказал великолепный Бартоломео,- и даже согласился стать моим агентом.
Магир уважительно посмотрел на киборга.
- Да, Икус, однако, умеешь ты работать с людьми.
Они попили чаю. Исаак рассказал пару новых хамских проделок Дитриха и посоветовал остерегаться садиться на второй от двери унитаз. Так они просидели до конца рабочего дня.
глава шостая. "День Рождения Бартоломео"
Икуса сделали в феврале. В прошлом году на День Рождения он пригласил одну Хельгу, но по гнусной
инициативе Дитриха, к нему домой заявилась вся верхушка Ордена, которая считала своим долгом поздравить его с праздником, и каждый, как бы издеваясь, дарил то портрет Кардинала, то инквизиторские нашивки, то полное собрание сочинений Сунао Ёсиды на японском языке, а Дитрих даже
сподобился подарить свою старую секретаршу. Этого киборг ему простить не смог, секретаршу он тут же вручил Каспару, который за это подмешал Лоэнгрину в нарзан немного пургену.
читать дальшеОдин только добрый и интеллигентный Исаак преподнес Бартоломео подшивку французской порнографии доармагеддоновского периода.
Все было бы хорошо, если бы офицеры не укушались до свинского состояния и не загадили Икусу всю квартиру. Ему было не жалко разбитой люстры, сервиза, поломанной мебели, но это было дело
принципа, и на этот раз Икус приглашать никого не стал. Он со всех сторон обдумал свое положение и предусмотрительно решил отметить день рождения на даче в обществе патера Вордсворта и его прихожанок, скрывшись тем самым от непрошенных гостей.
Стол поставили формой "II". Довольный киборг щедро раздавал указания, и хотя его никто не слушал, чувствовал себя большим начальником. Агентура патера Вордсворта, одетая в белые переднички, хлопотала на кухне, накрывала на стол, с восторгом ловила каждое слово штандартенфюрера. Имперский агент,
загримированный под женщину и тоже в белом передничке, кропотливо маскировал по углам микрофоны. Сердце его пело. Он, наконец-то, вышел на самого Бартоломео.
Автобус с женщинами приехал всего три часа назад. Любопытные женские лица выглядывали из окон автобуса на вышедшего им на встречу Икуса. Он был в халате, распахнутом на гладкой мускулистой груди, на его голове была натянута сеточка. Зачем, киборг не знал, но он видел точно такую же у Кэмпфера.
Сегодня Икус снова принимал ванну.
Патер Вордсворт вылез из кабины и отдал честь.
- Сколько? - спросил Икус, бросая быстрый взгляд на автобус.
- Двадцать две.
- Совпадение, - порадовался Икус.
- Двадцать проверенных агентов и две новеньких, - сказал патер Вордсворт, улыбаясь.
- Командуйте, - разрешил Икус.
Патер Ворсдворт набрал полную грудь воздуха и заорал:
- В одну шеренгу становись!
- Становись, становись... - отозвалось эхо, и в кустах что-то зашуршало.
Женщины, хихикая и переговариваясь, вылезли из автобуса, и через двадцать минут патеру удалось их построить.
Икус сказал:
- На первый, второй рассчитайсь! Первые номера - на кухню, вторые - накрывать на стол.
Женщины сновали туда-сюда, а Икус и патер играли в подкидного дурака на щелбаны. Когда все было накрыто, киборг сел во главе стола, а патер Вордсворт оправил белую манишку и поднял бокал шампанского.
Внезапно во дворе заурчал мотор. Икус посмотрел в окно. Из подъехавшего бронетранспортера вылезал Кэмпфер. Дача была оцеплена. Мафусаилы сидели на всех деревьях, в кустах, на крыше и в других интересных местах. Практичный Мельхиор хотел застигнуть Икуса врасплох и еще за неделю приказал окружить дачу. Из бронетранспортера выползли Каспар и Дитрих, и Икус смачно плюнул на только-что вымытый пол. Дитрих, уже порядочно набравшийся (по дороге они заехали в женский концлагерь, и комендант угостил их наливочкой), убеждал Мельхиора, что киборгу будет в три раза приятней, если бронетранспортер заедет прямо в дом.
Икус умел сдерживать свои чувства.
- Заразы!!!
Он схватил бутылку шампанского и метнул в сервант. Посыпались осколки.
- Я тоже не люблю шампанское, - сказал подошедший Исаак. Офицеры весело рассаживались за столом, обнимая прихожанок патера Вордсворта. Дитрих потянулся за гусем с яблоками и опрокинул канистру с квасом.
Исаак поднес Икусу букет красных роз.
- Предлагаю, - заорал Каспар, - выпить за истинного патриота Ордена, штандартенфюрера СС фон Икуса!
- Хайль Икус! - закричали гости.
Мрачный Икус один за другим кушал из большого серебряного блюда пельмени.
Мельхиор привстал, потянулся за куском торта. Дитрих подложил ему большую кнопку. Мельхиор подскочил до потолка и приземлился на стол, опрокинув на Каспара трехлитровую банку с майонезом. Не растерявшийся Каспар, не разобрав, кто это сделал, дал в нос сидящему рядом Василиску. Тот опрокинулся вместе с креслом.
Киборг наливал Кэмпферу очередную стопку коньяка.
Опрокинутый Василиск подполз к столу и попытался встать. Вставая, он зацепился головой за ногу Дитриха, который произносил тост, и приподнял его над столом. Дитрих, ничего не понимая, закричал "на помощь!" и упал на стол. Женщины зашлись от смеха.
Кэмпфер наливал Икусу очередную стопку коньяка.
Дитрих, угодивший лицом в блюдо с карпами, пытался доказать ничего не понимающим рыбам превосходство Каина и агитировал записываться в Розенкройц.
Укушавшийся Каспар, шатаясь, подошел к Икусу и стал поздравлять его с днем рождения.
- Я восхищаюсь вами, господин штандартенфюрер! Вы - мой идеал контрразведчика!
Они выпили на брудершафт.
Исаак, которому понравилась сидящая рядом блондинка, посмотрел на часы и сказал:
- По-моему, нам пора спать.
Каспар встал и покачал перед носом киборга указательным пальцем:
- А все-таки, Бартоломео, вы большая свинья, пытались от нас скрыться на даче...
- Извинись! - возмутился Василиск и влепил Каспару пощечину.
Пьяный Дитрих обходил стол и по очереди пытался завести знакомство с женщинами. От него несло водкой и чесноком, и женщины с отвращением отталкивали его. Имперский агент спрятался от Дитриха под столом.
Не солоно хлебавши, Дитрих сел рядом с патером Ворсвортом.
- Д-дитрих, - сказал он, протягивая потную ладонь. Они познакомились и выпили. Закусили. Еще выпили. Вскоре патер Ворсдворт, подтягивая в терцию с Дитрихом, запел.
Василиск и Хельга затеяли преферанс. Пулю писали мелом на полу. Хельга проигрывала и ругалась. Вокруг них столпилось большинство женщин, они с азартом наблюдали за игрой и подсказывали незадачливой фон Фогельвайде.
Каспару стало плохо, он залез под стол и заснул, потеснив имперского агента.
Бартоломео вспомнил, что сегодня у него день рождения. Он с отвращением оглядел зал и понял, что праздник испорчен.
"Их бы собрать всех гадов где-нибудь... Только не на моей даче... И запалить фитиль у яшика с динамитом..." - устало подумал киборг.
Он плюнул в Дитриха, прихватил с собой бутылку портвейна и направился в туалет отдохнуть от вульгарного шума.
Из-за стола вылез имперский агент и по-пластунски пополз в том же направлении.
Туалет Икуса был отделан альбионским кафелем. Рядом с бассейном стоял лазуритовый унитаз. Дуо присел, подпер щеку кулаком и задумался.
"Черт возьми, кругом одни жиды!" И тут ему пришла в голову мысль поздравить центр со своим днем рождения. Бартоломео попытался вспомнить, куда он прошлый раз засунул рацию. Ни под умывальником, ни в бачке он ее не нашел. Зато в самом унитазе обнаружил нечто похожее. По крайней мере, это нечто было со знаком качества.
"Феликсу от Юстаса.
Совершенно секретно, - передавал Бартломео открытым текстом, - поздравляю со своим днем рождения, желаю счастья в труде и в личной жизни.
Юстас."
Центр не отвечал.
"Заснули они там что ли?" - подумал Бартоломео и повторил сообщение.
Было похоже, что в центре уже отметили день рождения, надрались и спят. Икус огорчился, что там надрались без него, и выключил рацию.
"Понавешали тут!" - он дернул за веревочку, бачок заурчал. Имперский агент за дверью сменил кассету. Неудовлетворенный Икус пнул дверь ногой, дверь ударила агента по носу, и киборг, забыв бутылку портвейна, пошел к столу.
Агент, потирая распухший нос, вошел в туалет.
"Где он прячет рацию?"
Агент стал искать и нашел бутылку портвейна.
Дитрих, напоив патера Вордсворта так, что тот упал под стол, привязал его шнурки к ножке стола и, потирая руки, по привычке пошел в туалет. В туалете имперский агент пил портвейн.
- П-Пардон, мадам, - сказал Дитрих, закрыл дверь и тупо уставился на букву "М".
"У Икуса перепутаны таблички на дверях. На женском туалете висит табличка "М". Тут надо подумать. Что скажет по этому поводу Исаак?"
Задумчивый Дитрих взвесил все "за" и "против", загнул три пальца и поменял таблички. Потом подумал, что сделал доброе дело, и поменял таблички назад.
- Люблю порядок, - сказал он вслух и вошел в другую дверь. Раздался визг, и Дитрих вышел с отпечатком ладони на правой щеке.
"Левша, - подумал Кукловод, - ничего не понимаю!"
И обиженый пошел в сад.
В зале все уже спали. И только Бартоломео сидел в углу и при свете торшера читал стихи.
"Нет, не могу я видеть вас -
Так говорил я в самом деле,
И не один, а сотню раз, -
А вы - и верить не хотели..."
глава седьмая. "Радистка Кэт"
Встреча с новой радисткой была назначена на пляже. Предыдущая радистка киборга неожиданно ушла в декрет и ее отправили домой. Икусу очень недоставало радистки, и в центре было решено послать новую.
читать дальшеЧтобы не привлекать внимания, Бартоломео не стал ходить по пляжу в мундире, а разделся и решил купаться. Жаркое солнце поливало землю своими лучами, как кипятком, и от одной мысли о купании уже становилось легко и приятно на душе. Зажав двумя пальцами нос, киборг нырнул в воду. Вода была теплая, прозрачная, и он несколько минут позволил себе понежиться. Икус лежал на спине и слегка шевелил пальцами. Через час, посмотрев на часы, он вылез из воды. Зашел в кабинку, выжал свои семейные трусы и причесался.
Он шел по пляжу, насвистывая, как было условлено с центром, псалом Давида и среди многих девушек пытался найти итальянскую радистку, полагаясь на свою интуицию. Интуиция киборга никогда не подводила. Итальянская радистка стояла у пивного ларька в броско-красном купальнике со звездой на левой груди. В одной руке она держала газету "ROM", а в другой - чемоданчик с рацией и ситцевое платье.
Бартоломео три раза обошел вокруг пивного ларька. Слежки не было. Он не мог рисковать новым агентом.
Радистка Икусу понравилась.
- Вы не скажете, который час? - спросил он. Это был пароль.
- Я оставила часы в Италии, - с готовностью ответила радистка.
Киборг взял ее под руку, и они прогулялись по пляжу.
- Загораем?
Радистка кивнула.
Они сплавали до буйков, позагорали, поговорили о погоде в Риме, отослали радиограмму в центр об успешном прибытии радистки. Киборг рассказал ей пару скользких анекдотов. Она деликатно посмеялась, и Икус пригласил ее в ресторан.
- Одну минутку, я только переоденусь.
Бартоломео заехал домой и ровно через минуту вышел в черном, только что постиранном фраке. Этого с ним ещё не случалось.
Когда цивильный Бартоломео с радисткой зашли в ресторан, по залу пронесся удивленный стон.
На полусогнутых ногах подскочил развязный официант с еврейской физиономией.
- Вам как всегда, господин штандартенфюрер? Графин водки и банку тушенки?
Киборг наклонился к радистке:
- Хочешь тушенки?
Та отрицательно покачала головой.
- Наглец, - вскипел Икус, - ты что, скотина, не видишь, что я с дамой?
Чтобы загладить свой промах, официант подхалимски захихикал и мерзким голосом спросил:
- У вас опять новенькая?
- Да. Новенькая радистка, - сказал Икус. Он взял у дамы меню и грязным обгрызенным ногтем отчеркнул добрую половину.
- Нам этого... И еще ...
- Понимаю, - понимающе ухмыльнулся официант и побежал на кухню.
- Что ты понимаешь, мерзавец? - закричал киборг вдогонку, - коньяку мне и шампанского даме! И чтоб сию минуту! - Он повернулся к радистке, - официанты в Австрии такие свиньи, вы его уж извините.
И киборг поцеловал радистке руку.
Весь зал сидел с отвисшими челюстями. Имперский шпион снимал это невероятное событие на киноаппарат. Дитрих ковырял пальцем в носу: "А что скажет по этому поводу Каин?"
Двое розенкройцеров, ожидая драки, достали недавно отлитые кастеты. Все находились в томительном ожидании.
Киборг заказал вальс и пригласил радистку на тур. "Ну, сейчас начнется!" - потерли руки розекнройцеры. Теперь им было все ясно.
Но вальс кончился, Дуо проводил даму на место, а драки все не было и не было.
Завсегдатаи были совсем шокированы, когда Икус заплатил по счету и, подав руку даме, направился к выходу. Один высказал мнение, что это был не Бартоломео, а кто-то другой. Дитрих возразил, и через минуту началась драка.
Машина киборга остановилась у дома, в котором он снял квартиру для своей новой сотрудницы. Икус помог даме выйти и они поднялись на третий этаж.
- Куда деть это? - спросила радистка, приподняв тяжелый чемодан с рацией.
- Положите на антресоль, - нежно сказал киборг, - а я сварю кофе.
Радистка прошла в комнату, переоделась в форму лейтенанта войск связи, села к столу, достала наган, и, разобрав, начала его чистить.
Вошел Икус с подносом кофе и сел напротив.
Попив кофе, они послушали классику.
- Ну, мне пора, - заторопился Бартоломео. Ему не хотелось уходить, и он тянул время. - Ну, я пошел.
Радистка вздохнула.
- А может, еще кофе? - спросил Икус, робкий, как школьник.
Радистка кивнула, и он остался.
- Как вас зовут? - поинтересовался Бартоломео.
- Катерина.
- Катерина значит! Хорошее имя. А меня - Бартоломео.
глава восьмая
"Операция "Игельс". Что, черт возьми, они имели в виду? Что эти гнусные рожи задумали?"
читать дальшеИкус сидел у себя дома, у камина, и курил трубку. На его коленях лежала Библия, открытая на 57 странице. Бартоломео для конспирации делал вид, что читает. Никто не должен был знать, что он погружен в раздумья.
"А что, если в войну должна вступить Империя?" Бартоломео набил новую трубку, взял из камина уголек и, прикурив, стал пускать колечки. Он знал, что без его участия Ватикану будет плохо.
"Эти негодяи что-то задумали и от меня скрывают, даже Исаак молчит. Надо их всех убрать, и все будет в полном порядке. А для этого надо собрать всю верхушку рейха вместе, в церкви у Вордсворта, приманить их наличием женщин и водки и взорвать! Динамит у меня есть..."
В голове Икуса нарисовался четкий план, теперь он знал что делать.
"А потом я узнаю,что такое операция "Игельс" и доложу центру."
В дверь позвонили.
- Кто там?
- Свои.
"Мельхиор" - подумал Икус.
Зигелинда открыла дверь.
- Здравствуй, милашка, - сказал Мельхиор, и, похлопав ее по щеке, устремился в туалет. Из туалета донесся его облегченный голос:
- Между прочим, вы не слышали, Икус, Дитрих налил в чернильницу Исааку серной кислоты, и тот испортил докладную фюреру!
Мельхиор вошел в комнату.
- Понаставили, сволочи, платных сортиров за 10 пфеннингов, я и думаю, дай зайду к Икусу. Где тут у тебя "Беломорчик"?
Икус кивнул на сервант.
Мельхиор выдвинул ящик, положил пачку "Беломора" в карман мундира и достал папиросу из уже открытой пачки.
Зигелинда, прекрасно зная привычки господина штандартенфюрера, внесла поднос с кофе.
- Мельхиор, - спросил киборг, - как вы относитесь к женщинам?
- Я к ним не отношусь, - сострил техник, - а когда?
- Например, в четверг.
- А где?
- В церкви моего патера.
- В церкви? - с сомнением спросил Мельхор.
- А что? - сказал атеист Бартоломео, - Он к четвергу ее переоборудует, пригласим еще кого-нибудь, чтобы потом не было сплетен.
- Дитриха будем приглашать?
- Обязательно, без него скучно.
Мельхиор составил списки, кого приглашать, а кого не надо. Икус одобрил оба списка, прекрасно зная, что те кого не пригласят, явятся сами.
Когда Нойманн ушел, Бартоломео снова потянулся за Библией.
- Интересно, что бы скзаал по этому поводу Франческо?
Часы пробили одиннадцать. Через пять минут к нему постучалась Зигелинда, хорошо знающая привычки киборга.
глава девятая
Хитроумный Дитрих слюнявил химический карандаш и почерком Катерины Сфорца писал послание Икусу.
"Дорогой Бартоломео!
Я вами весьма интересуюсь. Приходите сегодня по адресу Штандарт-Штрассе, 15. Нетерпеливо жду.
К.С."
читать дальше- Краткость - сестра таланта, - порадовался Дитрих и, повизгивая от восторга, написал на конверте "Икусу".
Дитрих все тщательно обдумал. Эта шутка должна была стать апофеозом его творческой деятельности, его лебединой песней. По указанному адресу все было устроено так, что обратно Икуса принесли бы в пылесосе.
Дитрих тихо хрюкнул и представил в уме эту картину. Причесанный Икус с букетом роз и во фраке входит в дом номер 15, дверь за ним закрывается. Он нежным голосом зовет в темноту: "Катенькааа!!!"... И падает, поскользнувшись на натертом оливковым маслом полу. При падении он задевает за веревочку, и на него падает небольшая пудовая гиря. Большую Дитрих достать не смог. Двухпудовую, правда, он видел у Каспара, но тот бвл злопамятным.
Итак, как только гиря падает на киборга, дверь автоматически запирается, срабатывает часовой механизм, и открывается прессовая камера.
- Хы, хы! - зашелся от смеха Дитрих и осекся, - а что если Икус не поймет, что такое "К.С."?
Он задумался.
- Киборг тогда никогда не пойдет по этому адресу...
Кукловод представил, как в дом никто не входит, гиря не падает, прессовая камера простаивает. А ведь на ее испытание Дитрих угробил половину 6-го барака концлагеря "Равенсбрюк"!
С досады мальчишка чесал макушку до тех пор, пока его не осенило. Он снова обслюнявил карандаш, зачеркнул слово "Икусу" и подписал "Икусу от Катерины Сфорца".
- Теперь все в порядке!
Да, эта шутка должна стать самой веселой шуткой Дитриха. Он встал и взглянул на часы. Пора было ехать на званный вечер, организованный киборгом.
Оказавшись у церкви, Дитрих обнаружил, что забыл письмо на столе.
"Вовремя вспомнил, - похвалил он себя, - грех еще жаловаться на память."
Ему пришлось вернуться за письмом, и поэтому он опоздал. Икус нервничал. Его настораживало отсутствие Исаака, который был ему необходим для начала задуманной операции. Рядом с задумчивым Икусом сидел Каспар, проверяя на свет кружку с пивом.
- Что бы вы не говорили, Бартоломео, - скептически сказал он, - а баварское пиво в три раза лучше жигулевского.
- Ясен пень, - буркнул Икус, - Но где же Изя? Небось опять что-то задумал!
- Ежу понятно, - согласился Каспар, - Это его работа.
"При чем здесь еж?" - задумался Бартоломео. Это слово он уже слышал. И тут он догадался. Ведь "еж" - по-немецки "игель"! А "Ежики" - "Игельс"! А именно так называлась таинственная операция вермахта, над разгадкой которой он так долго бился. Икуса сбило множественное число.
"Что-то связано с ежиками! Ну, теперь я у них все выпытаю."
- Ежу? - переспросил киборг.
- Да, да, этому, с иголками...
- Кстати, Каспар, а как же тогда размножаются ежики?
- Спросите у Каина.
- А он скажет?
- Никто не знает, что скажет Каин, - философски изрек Многоликий, - А все-таки, Икус, что бы вы не говорили, баварское пиво даже в шесть раз лучше жигулевского.
- Ясен пень, - буркнул киборг и замолчал.
В зале было довольно-таки мало офицеров. Большинству захотелось попробовать себя в роли исповедников, и они разбрелись по комнаткам вместе с прихожанками патера Вордсворта. Остальные развлекались как умели.
Василиск и Мельхиор раскачивали за руки за ноги Каспара, а Хельга
считала:
- Айн, цвай, драй!!!
Чем-то недовольный Каспар, крича, что он готов жизнь отдать за великого фюрера, перелетел через алтарь и оседлал имперского агента.
- Н-но!!! - Заорал Каспар, - эскадрон, за мной!!!
Имперский агент для конспирации сделал вид, что он ничего не заметил. Василиск и Мельхиор оттащили Каспара от агента, и снова послышалось:
- Айн, цвай, драй!!!
Агент предусмотрительно шмыгнул за портьеру.
- А-а-а!!! - раздалось над ухом Икуса. Ни один мускул не дрогнул на лице итальянского разведчика. Ну конечно же, это был Исаак.
"Пора уходить", - подумал Икус. Ему оставалось увести Исаака и патера Вордсворта, и можно было взрывать.
Но Дитрих позвал:
- Бартоломео, мне надо сказать вам нечто интересное...
- Дитрих, а как размножаются ежики?
Кукловод опешил.
- Ну, это... - он сделал неопределенный жест руками, - еж приводит ежиху, и это... - он повторил свой жест.
- Понятно, - кивнул Икус, - вы тоже не знаете. А как вы думаете, где ежики размножаются быстрее, в Италии или в Австрии?
- Да не волнуйтесь вы, Икус! Вывезут их всех из Италии! Уже эшелон
идет.
Бартоломео откинулся в кресле.
"Эшелон! Вывезут из Италии! Да, но ведь тогда в Италии нарушится биологическое равновесие, и мы, партизаны, умрем с голоду!"
- Икус, - бубнил Лоэнгрин, - отойдем, мне надо сказать вам что-то важное...
- Отстань, - отмахнулся Икус.
В его голове шла огромная мыслительная работа. Киборг понял, что спасти ежиков намного важнее, чем уничтожить кучку пьяных офицеров, которые и так когда-нибудь умрут.
Исаак, видя, что Икус обеспокоен, заметил рядом Дитриха с кружкой.
- Дитрих! На минуточку!
И схватив пальцами за медную пуговицу на мундире Кукловода, жарко
зашептал:
- Дитрих! Ты хочешь помочь киборгу?
- Ясен пень! Это мой лучший друг. Я с ним пил на брудершафт.
- Понимаешь ли, у Икуса связь с Катериной сфорца...
- Понимаю, - кивнул Кукловод.
- А об этом проведал сам Каин. Может случиться беда, надо спасти Бартоломео!
- Я готов, - вытянулся Дитрих.
- Передай киборгу это письмо.
Кэмпфер отпустил пуговицу на мундире Дитриха и тайком сунул ему за пазуху конверт.
Икус пробирался к выходу.
Кукловод догнал его только около двери.
- Господин штандартенфюрер, я должен...
- Ничего вы мне не должны! - оттолкнул его Икус, - Пьяная свинья!
На улице к киборгу пристал патруль.
- Позвольте документы, господин офицер! - сказал плешивый капрал.
- Да пошел ты... - киборгу было некогда.
Капрал открыл итальяно-немецкий разговорник.
- А, это Бартоломео, - произнес он, глядя вслед уходящему разведчику.
"Я - пьяная свинья?" - удивился Дитрих, прислонясь к портьере. У него начали путаться мысли.
Имперский агент внимательно следил за происходящими событиями. Он вышел из-за портьеры и, оправляя передничек, кокетливо позвал:
- Господин Дитрих, не могли бы вы выделить мне несколько
минут?
- Извините, фройлен, мне надо спасти Икуса...
Ударом профессионального боксера "фройлен" свалила Кукловода на пол. Потирая руки и ушибленый кулак, агент присел над бездыханным телом и привычно ознакомился с содержимым карманов. Кроме писем он прихватил двадцать пфенингов, коробок спичек и гаечный ключ.
Прочитав письма, агент поздравил себя с повышением и удачно проведенной операцией в Вене. Не зря он столько дней был переодет женщиной.
На Штандарт-штрассе агент быстро нашел дом 15.
- Вот и все, - сказал сам себе агент и зашел в дом. Дверь за ним закрылась. Это была самая удачная шутка Дитриха...
Заключение
Бартоломео лежал на пригорке, на развилке железной дороги, и смотрел в бездонное голубое небо. Этот день мог стать последним днем в его жизни. Но он был спокоен, потому что знал, что выполняет свой долг, долг не
только перед Ватиканом, но прежде всего перед самим собой.
Киборг прикурил последнюю "Беломорину", смял пачку и протер ею ствол крупнокалиберного пулемета.
На горизонте показался эшелон с ежиками.
- А я так и не успел бросить курить, - вздохнул Икус и щелкнул затвором. Паровоз поравнялся с киборгом, и тот бросил первую гранату.
За окном шёл дождь и рота гвардейцев, а в комнате было тепло от камина. Кардинал отвлёкся от созерцания пляшущих языков пламени на углях.
- Брат Пётр, Вас ещё не убили?
- Нет, мой Кардинал.
- Тогда налейте ещё вина.
Пётр покорно вздохнул и наполнил бокал Франческо венецианским вином. Кардинал полюбовался цветом вина и спросил:
- А как дела на западном фронте?
- Воюют, - просто ответил Пётр.
- А как чувствует себя брат Бартоломео?
- Он опять совершил подвиг, - печально сказал Пётр.
- Это хорошо, - сказал Франческо, - я думаю, его стоит повысить в
звании.
- И я того же мнения, мой Кардинал, - поддержал его
Пётр, - Мне кажется, что он достоин звания группенфюрера СС.
- Группэнфюрер? - задумался Франческо, - Это хорошо. У меня для него
есть новое задание...
-
-
07.03.2009 в 15:30Хотя последнее время он перешел на выдр.-
-
07.03.2009 в 15:38-
-
07.03.2009 в 18:17-
-
07.03.2009 в 18:22-
-
07.03.2009 в 22:59-
-
08.03.2009 в 03:19Хранитель знаний ты же сам звал Мэтью на них охотится! где-то в комментах... ай, брат, как вы неосмотрительны и забывчивы...
-
-
08.03.2009 в 12:00